Лайма хотела напомнить ей про садовника, но решила, что будет выглядеть старомодной.

— Пойдем предупредим Венерку, — неожиданно всполошилась певица. — Она любит все планировать заранее. А то пригласит ее в последнюю минуту — вообще откажется идти, останется дома сидеть, Егора строить.

«Венерка, надо полагать, — это Венера Острякова, — подумала про себя Лайма. — Жена Егора, симпатяги и секс-символа. Интересно будет посмотреть на секс-символа вблизи. И на его выбор тоже».

Саша потащила ее еще дальше по дороге, к каменному забору, украшенному разноцветным узором. Тем временем перед ними распахнулась калитка, и на пороге появилась молодая женщина, которую Лайма поначалу приняла за гувернантку. Она была миловидной, очень тщательно одетой и гладко причесанной. Что называется, волосок к волоску. Прямые волосы убраны назад, все, кроме длинной каштановой челки, строгие глаза и рот птичкой. Кажется, она намеренно так сильно сжимала губы, чтобы показать, как сильно всем на свете недовольна.

— Здравствуйте, — сказала женщина им обеим, а потом с укоризной обратилась к Саше: — Не стоило столько раз нажимать на звонок. Так трезвонить можно только в случае чрезвычайного происшествия.

— Оно и случилось! Граков пригласил тебя в гости, — с места в карьер сообщила та.

— Меня?!

— Ну, тебя, меня, Лайму. О, познакомься — это Лайма, вдова Перворукова.

— Примите мои соболез… К Гракову? В гости?

Вероятно, это было из ряда вон выходящим событием. «Неужели он и впрямь позвал нас к себе под влиянием момента? И я ему действительно так понравилась?» — подумала Лайма. В сущности, в этом не было ничего удивительного, ведь сейчас она была нацелена именно на то, чтобы нравиться.

— Проходите, — предложила Венера. — Лайма, я должна познакомить вас с моим мужем.

Она вела себя чопорно и властно, как старая дева, привыкшая распоряжаться выводком кошек. Менторский тон вступал в антагонизм с нежным овалом ее лица и большими глазами. Шла она, чеканя шаг. Ни дать, ни взять — директриса закрытой женской гимназии, выводящая своих питомиц на плац для общего построения.

— Егор! — рявкнула Венера, когда ее вежливые призывы ни к чему не привели. — Иди сюда!

— Иду, милая, — донесся до них бархатистый голос. — Только не нервничай.

Лайма боялась, что сейчас из дому им навстречу выйдет Бабушкин номер два — что-нибудь запущенное и ужасное. Однако секс-символ оправдал ее лучшие надежды. Он был чисто выбрит, просто, но опрятно одет, хотя немного утомлен. Без грима все его пятьдесят лет легко прочитывались на лице.

— Здравствуйте, девушки, — поздоровался он, перебегая взглядом с Лаймы на Сашу и обратно.

В жизни его личное обаяние имело гораздо более высокий градус, чем на экране. Волнистые светлые волосы, довольно длинные, придавали Острякову вид романтика. Да уж, непросто выполнять секретное задание в таком окружении. Лайма обменялась с Егором несколькими дежурными фразами. Было не очень удобно проявлять сердечность в присутствии его жены. Венера зорко следила за всем сразу — за поливом газона, за кастрюлей на плите, за птичками, клюющими семена на ее грядках. И, конечно, за любимым супругом.

Лайма приглядывалась и прислушивалась. Ей еще предстояло найти верный подход и к Венере, и к Егору. Кто-то из них может быть связан с Лейтером и его тайной. «Особый список» службы безопасности включал в себя жителей Богодуховки, которые свободно и довольно часто ездили за рубеж. И практически каждая фамилия из этого списка была на слуху у всей страны. Ну и работенка!

Лайма задумалась и пропустила довольно большой кусок разговора. Поэтому, когда Венера обратилась непосредственно к ней, вздрогнула и растерянно улыбнулась:

— Что, простите?

— Мне хочется зайти к вам и посмотреть, как вы устроились.

Ее глаза так и сверлили Лайму. Та мгновенно насторожилась. Неожиданный визит всегда застает человека врасплох. Так Венера хочет застать ее врасплох? Для чего? Впрочем, отказываться нельзя ни в коем случае. Одинокая вдова, жадно ищущая дружбы и поддержки, ни за что не откажет новой знакомой в такой малости.

— Так пойдемте прямо сейчас! — Лайма сделала воодушевленное лицо и поднялась с места. — Я сварю вам вкуснейший кофе. Меня научил знакомый турок…

Она надеялась, что дело ограничится одной Венерой, но нет. Венера позвала с собой мужа, и тот покорно согласился:

— Конечно, милая.

Саша — за компанию! — тоже решила идти ними пить кофе. Корнеев, который должен был сидеть в подвале и подниматься наверх только по особой договоренности с Лаймой, ничуть ее не беспокоил. И, надо сказать, напрасно. Ей и в голову не пришло, что необходимо напоминать ему об осторожности каждый день. Когда долго ничего не происходит, начинаешь привыкать к этому и запросто можешь потерять бдительность. Однако до сих пор Корнеев не проявлял особого легкомыслия.

Когда они всей компанией вошли в калитку, то заметили Анисимова, который при виде большой делегации удивленно вскинул голову. Лайма едва не задохнулась от возмущения — этот тип действительно начал строить забор! Довольно вшивый заборчик, надо сказать, но тем не менее. Возле тех самых — спорных! — жасминовых кустов валялся нехитрый столярный инструмент и кучка досок, которую писатель натаскал из сарая.

Может, она перестаралась? Пережала? Ведь мужчина игнорирует привлекательную женщину только в одном случае: если понимает, что ничего от нее не добьется.