Айрин притворилась глухой.

— Тони не приглашал ее, — сказала она. — Он пригласил детей. Как тебе известно, они отказались. Однако сегодня утром согласились, но при условии, что их приведет мать. Что мне оставалось? Я пригласила Саманту, ее партнера Пирса Беркли-Холмса и, конечно, детей.

— Так это сделала ты? — Фелисити не поверила своим ушам.

— Да, дорогая, — приняв покаянный вид, ответила Айрин.

— Но почему никто не предупредил меня? — Она повернулась к Тони, переминавшемуся с ноги на ногу и чувствовавшему себя очень неуютно. — Почему ты ничего не сказал?

— Потому что я моральный трус. Ты сама так сказала, — промолвил Тони. — Милая, ты сможешь простить меня?

— Я… ну… — Фелисити невольно смягчилась. Она всегда сдавалась, когда Тони взывал к ее лучшим чувствам. — Наверно, черт бы тебя побрал!

Тони обнял ее и поцеловал в висок.

— Спасибо, милая, — прошептал он.

— Как бы там ни было, — воинственным тоном сказала Айрин, не понимавшая, почему отпущение грехов получил Тони, а не она, — дети имеют полное право быть здесь. Как и твоя собственная дочь. А Саманта только сопровождает их.

Фелисити посмотрела на Тони. Его лицо выражало смешанные чувства. Юмор, тревогу, надежду, но больше всего любовь. Любовь ко мне, — напомнила себе Фелисити. Ко мне, а не к Саманте, оставшейся в прошлом. Зачем делать из мухи слона? Саманта не представляет для меня угрозы.

Она посмотрела на Пирса Беркли-Холмса, который выглядел так, словно сошел со страниц журнала светской хроники «Тэттлер». Саманта и Пирс прекрасно, подходили друг другу. Так же, как они с Тони.

— Пойдем, — сказала она Тони. — Будет лучше, если ты представишь меня своим детям. И бывшей жене, — добавила Фелисити.

Однако на полпути их перехватила толстая женщина в цветастом платье.

— Моя дорогая, — сказала она, — я должна поздравить вас. Прекрасная свадьба, и такая оригинальная. Шампанское и пастушеский пирог. Удивительное сочетание. Я расскажу об этом оукфордскому священнику. В июне мы будем создавать фонд для ремонта церковной крыши и непременно устроим нечто подобное. Правда, боюсь, шампанское придется заменить сидром. С нетерпением предвкушаю встречу с вами в одном из оукфордских комитетов… — она смерила Фелисити оценивающим взглядом, — а то и в нескольких сразу. Нам очень понадобится ваша помощь. Саманта всегда почитала нас своим присутствием, и мы будем очень рады приветствовать новую жену Тони.

Фелисити сомневалась, что у нее будет для этого время. Но едва она открыла рот, как женщина прытко устремилась к другой жертве.

— Я не собираюсь вступать ни в какие комитеты. Особенно в те, которые прежде «почитала своим присутствием» Саманта, — сказала она Тони. — Кто эта женщина?

— Алиса Эпплби, жена моего старшего партнера, — сказал Тони. — По-своему милая женщина. Вполне приемлемая в малых дозах.

Но Фелисити уже потеряла к ней интерес. Ее гораздо больше волновали дети Тони.

— Почему они не хотели со мной знакомиться? — спросила она, кивнув в сторону трех подростков, стоявших рядом с Самантой.

— Ну… я хочу сказать, что дети не… — Тони сбился и начал сначала. Ходить вокруг да около не имело смысла, нужно было сказать правду. — Дело вот в чем. Они не хотели, чтобы я женился во второй раз, потому что Саманта и Пирс не женаты и не собираются этого делать. Дети до сих пор питали надежду, что когда-нибудь мы с Самантой сойдемся снова.

— Нам всем сильно помогло бы, если бы Саманта и Пирс поженились, — заметила Фелисити. — Тогда дети знали бы, что все благополучно закончилось.

— Похоже, Пирса воротит от одной мысли о браке. — Тони пожал плечами. — Наверно, он думает, что когда-нибудь сможет ее бросить. Мне ее жалко.

Жалко! Значит, он все еще питает к ней какие-то чувства. Фелисити посмотрела на золотое кольцо, которое Тони только что надел ей на палец, и ощутила себя в куда меньшей безопасности, чем несколько минут назад. Что будет, если Пирс бросит это роскошное создание и Саманта станет умолять Тони принять ее обратно? Много ли шансов останется у самой Фелисити? Как будто можно поставить рядом красавицу и чудовище и предложить выбрать. Нет, Фелисити, конечно, нельзя назвать чудовищем. Но она реально смотрела на вещи и не считала себя писаной красавицей. Она была довольно привлекательной, но обыкновенной. А рядом с ослепительной Самантой вообще чувствовала себя дурнушкой. Темно-синий летний костюм, туфли и сумочка в тон внезапно показались ей безвкусными. И в весе она потеряла недостаточно. По сравнению с Самантой Фелисити казалась себе толстой. Ей отчаянно захотелось стать похожей на вешалку для платьев. Недостаток элегантности портил ей настроение.

— В конце концов они успокоятся, — сказал Тони, имея в виду детей. — Ты знаешь психологию подростков. Они не хотят никаких изменений. — Фелисити взяла себя в руки. Конечно, Тони никогдане бросит ее ради Саманты. И насчет детей он прав. Она вспомнила возражения Аннабел и почувствовала себя виноватой перед Тони.

— Разумеется, успокоятся. Дай срок. Мы ведь уже говорили, что ваш развод нанес им сильную травму. Время — вот все, что им нужно, — повторила она.