Рыкачев Я.
Шрифт:
Но что такое, он бредит, кажется?
Валентина вскакивает с дивана и спешит к брату. Не зажигая света, останавливается на пороге его комнаты. Прислушивается…
— Не убивал я ее, не убивал!.. — невнятно бормочет Михаил. — Не ее это кровь…
И снова долгий, мучительный стон. Валентина бросается к брату, тормошит его.
— Проснись, Миша, проснись!.. Что за кошмары тебе снятся?
— Оставь меня, Джеймс… — молит Михаил.
— Какой Джеймс? Это я, Валя. Проснись же наконец!
Михаил испуганно вскакивает и бросается к окну. Валентина преграждает ему путь.
— Опомнись, Михаил! Куда ты?..
Узнав сестру, Михаил обессиленно повисает у нее на руках. Валентина сажает его на диван, зажигает свет и бежит на кухню. Когда возвращается, видит его широко открытые, испуганные глаза и покрывшийся испариной лоб.
Не считая, дрожащей рукой Валентина капает в стакан валерьянку.
— Выпей, тебе станет легче.
Михаил покорно пьет и постепенно успокаивается.
— Ну вот и хорошо, Мишенька, — ласково, как маленькому, говорит ему сестра. — Ложись теперь поудобнее. Это ты в неудобной позе лежал и потому, наверно…
— Нет, Валя, не потому… — перебивает ее Михаил. — Они меня все равно разыщут и убьют, куда бы я ни поехал. И не смотри на меня так — это уже не бред.
— Господи, да кто это они? Что ты говоришь такое?..
— Не могу сказать кто, но они ни перед чем не остановятся и убьют, как ту девушку…
— Какую девушку? Да ты просто нездоров, наверно…
— А то, что я украл у них улику против меня, — не отвечая сестре, продолжает Михаил, — ничем мне уже не поможет…
— Какую улику?
— Они хотели меня запутать… Сделать причастным к убийству той девушки. А я украл у них эту улику, и они, должно быть, хватились ее теперь. За этим, наверно, и вызывал меня Тарзан…
— Какой Тарзан? Тот, что звонил тебе?
— Да, тот. Он мог убить меня тут же, на улице, прямо перед нашим домом. Он и мать родную не пощадит, если Джеймс ему прикажет. Кто такой Джеймс? Я и сам не знаю. Этого никто из нас не знает. Джеймсом Бондом мы сами его между собой называем по имени главного героя английского писателя Яна Флемминга. Джеймс познакомил нас с его романами.
Михаил говорит это очень спокойным, бесстрастным голосом, а Валентина с ужасом думает:
“Боже мой, неужели он попал в лапы шпионов?.. Что же теперь делать, как его спасти?..”
— Некоторые из нас тоже мечтали быть похожими на знаменитого Джеймса Бонда с номером ноль-ноль-семь, дающим право убивать… Наверное, тот, кому мы дали кличку Джеймса Бонда, может не только убить, но и заставить сделать это любого из нас. Девушку убили по его приказу…
— Какую девушку?
— Я ее не знал, но они ее убили, и Джеймс хотел, чтобы я был к этому причастен. И он сделал меня причастным…
— Нет, ты просто бредишь, Михаил! Ложись сейчас же в постель — смотри какой у тебя холодный лоб. Я ведь все-таки врач, и ты слушайся меня…
— Э, какой ты врач, — вяло усмехается Михаил. — А что всё это не бред, я тебе сейчас докажу.
Он торопливо нагибается, ищет что-то под диваном, достает бобину с магнитной лентой и дрожащими руками вставляет ее в магнитофон. Неестественно громко щелкает кнопка воспроизведения записи.
Затаив дыхание Валентина слышит пьяные выкрики каких-то мальчишек, грубую брань, произнесенную чьим-то более низким голосом, и душераздирающий девичий крик:
“Куда вы меня тащите, мерзавцы!.. Помогите, помогите же, ради бога!..”
“Заткните ей глотку!” — командует властный голос, принадлежащий, видимо, вожаку этой банды.
Теперь слышно лишь приглушенное хрипение, а потом чей-то озлобленный выкрик:
“Ой, кусается, зараза! До крови укусила!..”
“А ну, пырни ее, Малыш!”
Раздается такой душераздирающий вопль, что Валентина невольно закрывает уши.
И снова крик девушки (ей удалось, наверно, освободить рот):
“Помогите… Помогите… Убивают!”
“Кончай ее, ребята! А то еще услышит кто-нибудь”.
“Чего испугались-то? — слышится насмешливый низкий голос. — Пусть себе орет — тут в лесу никто ее не услышит. А вы привыкайте к этому, закаляйтесь… Чего трясешься, Малыш? На-ка финку, будь мужчиной!..”
— Выключи эту мерзость! — протягивает руку к магнитофону Валентина. — Я не могу больше…
— Подожди, сейчас и меня услышишь, — останавливает ее Михаил.
“Ну, а ты чего опустил руки, Ясенев? — снова слышится властный голос вожака. — Тоже мне супермен!”