Море по-прежнему было спокойно. Лишь изредка на его поверхности вспыхивали белые барашки, да ветер понемногу крепчал, а над далеким горизонтом появились сизоватые тучи.

Под вечер сигнальщик доложил, что видит корабли. Почти в то же время доложили и радисты, что с флагманского корабля приказано открыть вахту на ультракоротких волнах. Теперь Курганов держал непосредственную связь с флагманом[5]. Внешне он был спокоен. Молча переходил с правого крыла ходового мостика на левое и смотрел вдаль слегка прищуренными глазами.

Через некоторое время корабли начали сближаться. Теперь можно было без бинокля различить силуэты больших и малых противолодочных судов, сторожевиков, тральщиков, эсминцев и флагманского крейсера. Это было грозное и величественное зрелище. Вспенивая винтами и форштевнями воду, корабли мчались в одном направлении. На палубах четко вырисовывались ракеты, торпедные аппараты и расчехленные пушки, направленные стволами вперед.

— Как, товарищ лейтенант, есть на что посмотреть? — вдруг нарушил молчание Курганов, глаза его светились восторгом.

— Никогда еще ничего подобного не видел, товарищ капитан второго ранга! — Юрий тоже не мог оторвать глаз от этой армады кораблей, будто на крыльях летевших друг за другом. Услышав обращенные к нему слова Курганова, он очень обрадовался: наконец-то командир части заговорил с ним так, будто до этого ничего не произошло.

Вечерние сумерки над морем сгущались, суда понемногу начали терять отчетливые очертания. Но беспрерывно работали радиостанции, живые голоса связывали их друг с другом, и казалось, что идут они совсем рядом.

Поступила команда объявить боевую тревогу. В кубриках, на боевых постах, во всех отделениях зазвенели звонки. По палубе пробежали матросы и исчезли. Только возле пушек остались комендоры и сразу же доложили о готовности вести огонь. То же доложили и с остальных постов.

Через несколько минут вспышки разрезали тьму, и над морем прокатились громы тяжелых выстрелов.

Вот когда Юрий почувствовал себя настоящим командиром корабля! Он забыл не только о минувших неприятностях, но и о такой еще близкой истории с машинами. Все осталось позади, а сейчас был лишь корабль, который в одном строю с другими, вздрагивая от тяжелых выстрелов, посылал снаряды в темноту ночи.

Через две недели с разных направлений, но почти одно временно корабли возвращались на базу.

Возвращался и корабль Юрия Баглая. Над море плыло теплое розовое предвечерье. Вода за кормой отсвечивала красноватыми бликами. Юрий Баглай и Курганов стояли рядом на ходовом мостике. Они почти не разговаривали друг с другом, хотя мысли их заняты были одним и тем же…

На протяжении маневров корабль лейтенанта Баглая, как и остальные корабли, успешно выполнил, все поставленные перед ним задачи. И все было бы хорошо, если бы не скандальное начало, если бы не авария, — она испортила, перечеркнула то, что заслуживало высокой похвалы.

А виноват во всем он, Юрий Баглай. Поэтому и успехи двух недель не радовали, а только давали надежду на то, что, в конце концов, командир части, может быть, отнесется к нему не так уж строго. Юрий краешком глаза время от времени поглядывал на Курганова, стараясь угадать его настроение, однако лицо командира части было непроницаемым, молчаливо-задумчивым.

Когда на темнеющем фоне неба возникли очертания порта, Баглай приказал боцману Небабе подготовиться к швартовке. Тревожные мысли исчезли, теперь все его внимание было приковано к кораблю.

На базе он увидел, что почти все корабли уже возвратились, не было лишь нескольких, в том числе и корабля Лаврова. «Жаль! — подумал Юрий. — Уж кто-кто, а Лавров откровенно рассказал бы, какой резонанс получило происшествие с машинами».

Когда прибыли остальные корабли, Курганов собрал всех командиров в своем кабинете. На его лице не заметно даже следов усталости, он успел побриться, переоделся в новый китель и выглядел так, будто и не было этого многодневного морского похода. Голос его был громким и чистым:

— Товарищи командиры! Учебно-боевые маневры закончены. Экипажи всех кораблей показали высокую боевую и морально-политическую подготовку. Но были и серьезные недоделки, они свидетельствуют о том, что нам надо еще много поработать.

«Это он обо мне», — подумал Юрий Баглай и невольно вобрал голову в плечи.

— Детально обсудим результаты учений на совещании, которое состоится послезавтра в четырнадцать ноль-ноль. Рапорты сдайте завтра во второй половине дня. На сегодня — все.

Юрий чувствовал себя очень утомленным после похода и всего пережитого, однако решил, что начнет писать рапорт сегодня же. Ему есть о чем писать… В коридоре к нему подошел замполит Вербенко.