— От кого?

— «Малыш» Тэдди ему рассказал. Черт! Этот Тэдди куда-то подевался с Хайрока. С тех пор моя деловая репутация совсем испортилась, Генри. Торговцы, как увидят меня, сразу взвинчивают цены. Лучшие моряки в английских колониях обходят стороной, островные губернаторы не желают со мною встречаться, опасаясь шпионажа. Но к испанцам сунуться я тоже не могу.

— Конечно, Питер, ты помнишь о своем грехе — о разграбленном молитвенном доме.

— Это был всего лишь испанский монастырь, с точки зрения грехов он не в счет, но мне не хочется предстать перед алькальдом Рикардо Феррера де Маркадала…

Доктор Кид согласно кивнул.

— Твоя встреча с де Маркадала наверняка закончилась бы плохо… Жаль, что дураки не понимают ничего, из-за них, в конечном счете, мы и сидим без денег…

— Есть способ немного улучшить ситуацию. А может, и совсем изменить ее.

— Какой?

— Пока секрет. Но я расскажу, когда окажемся на Скаллшорз.

— Чтобы добраться до острова, не повредило бы поговорить с командой, иначе, Питер, они взбунтуются, а слухи об испанском патенте только подогреют мятеж. Тебя заподозрят черт-те в чем, в таком, что и сказать противно.

— Например?

— Решат, что ты придумал их головами откупиться от де Маркадалы…. На палубе уже шумят.

Баррет резко поднялся с скамьи.

— Денег у меня пока нет. Надо их чем-то успокоить на время. Пошли туда, Генри.

Палуба люггера в этот час представляла собою необычное зрелище. Пираты столпились возле бизань-мачты, шумно переговаривались. Яркое солнце тропиков палило макушки, по большей части прикрытые платками, отражалось в металле трофейной испанской кирасы, брошенной в стороне.

— Прямо как жир на сковородке, — заметил флегматичный Томас Смок, который почти всегда был голоден.

Корабельный кок и слуга в одном лице, лично купленный Барретом мулат по имени Раймонд, ничего не ответил, только улыбнулся вежливой и непроницаемой ухмылкой полукровки. Матрос Лоренс Нортон ощерил острые белые зубы и положил ладонь на рукоять сложенной навахи.

— Уж не собираешься ли ты, Ларри, устроить драку, не дожидаясь высадки? — ехидно поинтересовался Смок.

— Не с таким трусом, как ты.

— Я не трус.

— Значит, раб. Мы трудимся на Питера, как рабы, без денег!

— Долой такого капитана!

— Тихо, дураки! — рявкнул рассерженный Баррет. — Заткнитесь, я вам говорю, потому что первый, кто прервет меня, отправится на линьке за корму — пусть вода прочистит ему мозги.

Наступило мрачное молчание, только со стороны островной бухты доносились приглушенные крики испуганных птиц.

— Храбрые джентльмены, — добавил капитан уже потише. — Некоторые начали видеть в самых обычных вещах дурные предзнаменования только потому, что пару последних месяцев нам сильно не везет в делах. Однако я твердо обещаю, скоро все изменится… Мы отправимся на новое дело, в места, где вы еще не бывали, — там золото лежит под ногами, только нагибайся и подбирай. И с этого часа больше никаких разговоров о несчастьях.

— На индейские территории, что ли?

— Господи, несчастье за несчастьем, я так много грешил в помыслах своих, и в словах, и в делах, и в упущениях… — прошептал суеверный Джо.

Смок толкнул приятеля локтем в бок.

— Вот уж кому наверняка есть в чем покаяться, так это самому доктору. По части слов он первый богохульник на борту, хоть и ученый. И по части дел тоже не все в порядке — скажу вам только, что он без разбора ампутировал раненые руки и ноги не менее чем у четверти раненых побережья. А вот по части упущений он точно перегнул — наш док никогда своего не упустит.

Нортон уже сообразил, что инициатива — вещь ценная, к тому же легко уходит.

— Лжец! — заорал он изо всех сил. — С тех пор, как Шарп взял свое, никаких сокровищ больше не существует.

— Так ты назвал меня лжецом, Ларри?

— Да! Ты врешь насчет золота, а сам скрываешь правду от команды. Разве ты не встречался с испанским агентом на архипелаге? Разве ты не избил о'Брайена, чтобы заткнуть ему рот? Ты предатель, Баррет. Все говорят, что ты продался испанцам.

Кое-кому даже показалось, что среди тропической жары потянуло холодком.

— Ты назвал меня лжецом и предателем, что ж, ты знаешь, каков наш закон джентльменов удачи. Я вызываю тебя на бой, еще до заката солнца ты приведешь своего секунданта, я — своего. Сразимся насмерть, никакой пощады, уйдет только один. Только не на корабле — сначала высадимся на берег. Это ведь именно то, чего ты хотел, а, Лоренс Нортон?

Нортон уже понял, что угодил в ловушку, но привычка стыдиться внешних проявлений страха брала свое. Он исподлобья посмотрел на капитана, прикидывая, а не скрывает ли хитрец Баррет кое-какого подвоха.