Внук Розы Пашковой, несмотря на свои молодые годы, оказался ведущим дизайнером крупной фирмы Элитхаус", и чтобы услышать его голос, Денису пришлось прорвать оборону двух неприступных секретарш. Сам же Пашков манерой разговора походил на шестнадцатилетнего подростка, попавшего под пресс масс-культуры.

— Старик, я жутко занят, — сообщил он вместо приветствия. — Отчихай в двух словах, чего ты убиваешься по моей бабуле?

— Ищу свидетелей по одному старому делу.

— Ни фига! — отчего-то изумился тот. — А что за дело?

— О близнецах, — коротко ответил Денис.

— Ну и настрогала бед моя бабуля! — ахнул Костик. — Старик, на меня тут наезжает срочняк, но ты не ссыпайся. Пиши адрес и после семи подгребай ко мне домой.

— У вас есть для меня информация? — Денис едва верил своим ушам.

— Ну, — сказал Костик и отключился.

До семи Денис не мог ни есть, ни пить, и как только стрелки часов оказались в нужной позиции, он рванул на запланированную встречу. Ему пришлось ехать за город, потому что Костик Пашков сменил городскую квартиру на загородный дом.

У дома Костика, как у его хозяина, крыша была сильно скошена. Как потом выяснилось, в мансарде располагалась мастерская, поражавшая размерами и количеством окон. Окно имелось даже в потолке, и Денис непроизвольно то и дело смотрел на застрявший в нем кусочек неба.

Костик Пашков практически не отличался от того образа, который Денис воссоздал по особенностям его речи. У парня оказались длинные волосы, серьга в ухе и по перстню на каждой руке. Он был ужасно худ и не менее ужасно сутул. Еще он носил двухсотдолларовые зеркальные очки, башмаки ручной работы и рубашку из летней коллекции Боско Ди Чильеджи.

— Хорошо, что бабуля моя не дожила, — покачал головой Костик. — До твоего визита, я имею в виду.

— В каком это смысле?

— Ее бы точно посадили. Она уже слегла, когда стала мне про близнецов талдычить. Я думал, она гонит. Прикинь: поменяла детей, когда в больнице работала. Специально поменяла! Я ей в такие дни, как она про близнецов заводила, таблеток в чай побольше сыпал, которые ей для сна прописали. Думал, поплыла моя бабка.

Денис заерзал на деревянном стуле, который стоял посреди мансарды.

— Вы помните, что она рассказывала?

— Еще бы мне не помнить, — завел глаза тот. — Все время колыхалась: если я представлюсь, а кто-нибудь явится спрашивать про близнецов, мол, расскажи все как на духу. Я еще прикалывался над ней, говорил: чего, мол, совесть замучила, преступница? Тогда она начинала головой мотать и заявляла, что, случись все снова, все равно сделала бы то же самое. Что совесть ее вовсе не мучает, а рассказывает она мне все это просто из справедливости.

— Замечательно, — Денис потер руки, чтобы скрыть свое нетерпение. — Так как она поменяла детей?

— Ну, как меняют детей? Откуда я знаю? Наверное, перекладывают, и все.

— Конечно-конечно, — почти подобострастно отозвался Денис.

Костик Пашков казался ему почти эфемерной субстанцией. Совершенно ненадежным типом. Денис допускал, что он мог ни с того ни с сего сорваться с места и выпрыгнуть в окно, накуриться травки или заявить, что вся информация из его башки выпарилась во время прошлогодней засухи. Тем не менее Костик продолжал сосредоточенно смотреть в противоположную стену. На ней были изображены фиолетовые треугольники с белыми глазами, что Дениса тоже немножко беспокоило.

— Значит, так. Бабуся Роза служила в роддоме. А сестра ее двоюродная работала в женской консультации. И вот нашлась какая-то дамочка, которая пообещала им обеим неслабо заплатить.

— Как ее звали?

— Не помню я! — раздраженно сказал Костик. — Я думал, бабуся бред собачий снесет. Думал, глюки у нее. Сегодня, когда ты позвонил, я все обмозговал. Посидел, покумекал, и вот что у меня состряпалось. Я тебе буду объяснять, а ты не перебивай.

— Хорошо, — сказал покладистый Денис.

Ему не верилось, что он услышит сейчас подлинную историю про то, как Алиса превратилась в родную дочь Татьяны Соболевой.

— Я тебе все объясню эскизно, — говорил тем временем Костик. — Вчерне.

И он принялся сбивчиво рассказывать. Поскольку ни одного участника событий он не знал по имени, то постоянно путался в местоимениях. Среди «этот», «та», «она», «ему» Денис с трудом улавливал логику взаимоотношений. Но через некоторое время простая и ясная картина событий прорисовалась во всех деталях. Когда Денис понял главное, кошмарный сленг Костика перестал ему мешать.