Сыщик подходил к номеру, стараясь ступать как можно тише. Троица, конечно, уже покинула ресторан и заперлась наверху. Из гостиницы, по крайней мере, они не ушли. «Не могут же три человека находиться вместе и все время молчать! Наверняка в конце дня они захотят обсудить свои дела», — рассуждал Арсений. Он давно уже решил воспользоваться старым как мир способом добывания информации — подслушиванием. «Даже если я узнаю, как они обращаются друг к другу, каким тоном, уже будет хорошо, — убеждал он себя. — Хочется понять, что за отношения их связывают».

Он остановился около двери и прислушался. Ничего. Это показалось ему странным: в коридоре царила мёртвая тишина, а через фанерную дверь номера, казалось, проникал любой звук. Однако внутри ничего не происходило. Детектив затаил дыхание и вдруг услышал странное ритмичное постукивание. Он замер и сосредоточился, но почти сразу понял, что это тикают большие настенные часы, которые висят в каждом номере прямо над входной дверью. Как он ни напрягал слух, больше ничего услышать ему не удалось — ни шагов, ни голосов, словно номер был пуст.

Оставалось ждать и надеяться. При всем желании Кудесников не мог придумать более эффективного способа узнать, чем занимаются странные субъекты. Поэтому он продолжал терпеливо стоять

под дверью в надежде, что они не успели устроиться на ночь и еще подадут признаки жизни.

Ровный свет неоновых ламп заливал коридор. Ни звука, ни движения на всем этаже. Только та самая повреждённая лампочка продолжала уныло мигать. Время остановилось. Кудесников с большим трудом сохранял спокойствие. Все из-за индифферентного Сливки! Если Ксения Лужина его интересует, почему он не решает ее проблемы? Заполз к себе, как бурундук в нору, и ни гуту.

Арсений представил, как вышибает дверь, врывается в номер и трясет всех по очереди за грудки. «Кто вы такие? Что за отношения связывают вас с Романом Сливкой? Зачем вы приехали в Аркадьев?»

Помечтав немного, он заскучал и тотчас почувствовал навалившуюся усталость. За день столько всего случилось! Да и прошлой ночью у мотеля разве он спал? Так, подрёмывал. Теперь он с трудом подавлял зевоту и, подобно Мерседесу, с удовольствием заснул бы на мягком ковре.

Кудесников тряхнул головой, отгоняя навалившуюся сонливость. Сделал он это очень вовремя, потому что через пару минут услышал голоса. Голоса звучали глухо — видимо, разговаривали в дальней комнате. Сыщик среагировал мгновенно — схватился за фонендоскоп, приложив «кружок» к двери платно, словно к груди застуженного больного. Мужчины переговаривались громким шепотом. Арсений не знал, кому какой голос принадлежит, мог только догадываться.

— Гляди, гляди! По-моему, есть! — Кажется, это маленький и тощий. Как его там? Гриша. — Тихо ты! Ага, точно. Понеслась. — А это, надо полагать, бородатый и рыжий Вова Веселовский.

— Давно уж пора. Может, че-нить будет наконец?

«Святые угодники, о чем это они? — лихорадочно размышлял Кудесников. — Что у них там понеслось?»

— Кончай трепаться и закрой дверь! Она не должна на нас отвлекаться. — Снова Вова. — Заткнись, и чтоб ни звука до конца, понял?

— Да ладно, ладно, че ты меня учишь? Сам знаю…

«До какого такого конца? — кипел Арсений. — Чему они не должны мешать? Что делает эта бесцветная, безэмоциональная и безвольная Ксения?»

Голоса сделались еще глуше и теперь были едва слышны — мужчины закрылись в дальней комнате. Кудесников вслушивался истово, как будто от этого зависела если не его жизнь, то репутация.

— Слышь, Вован, и долго мы будем вот так вот колбаситься? Достало уже…

— Не твоего ума дело. Как скажут, так и закончим.

— А вот…

— Тшш.

Голоса умолкли. На некоторое время снова воцарилась тишина, а потом Кудесников услышал новый, ни на что не похожий звук. Что-то то ли терли, то ли скребли — быстро и суетливо.

«Может, они убили Ксению, — размышлял Кудесников, не веря, впрочем, в собственное предположение до конца. — Убили, а теперь оттирают пятна крови? Но как я мог не услышать? А вдруг это она отчаянно скребется в окно, пытаясь вырваться;, пока ее тюремщиков нет в комнате? Но что, собственно, делают они сами? Что эти типы собираются

заканчивать? Или, может, они прямо сейчас убивают ее? Душат. Или топят. Или вешают».

Терпеть не было мочи. Страстно хотелось знать, знать, знать! Придется перейти от подслушивания к подглядыванию. И спасать, естественно, дурацкую Ксению, если понадобится.

«Тоже мне, герой. Ну, проберешься ты туда, и порешат тебя заодно с бедняжкой. А потом за дверью снова будет тишина. И никто о тебе не вспомнит…» — подумал Арсений. Однако остановиться уже не мог. Свернул фонендоскоп и засунул его в глубокий карман штанов. Переместился на один номер вправо и постучал, зная, что там, как и двухкомнатном «люксе», есть балкон.