Блестящий ум Никифорова, отточенный высшей математикой, тотчас выдал приемлемую версию: девица специально устроила представление, чтобы сойтись с ним поближе. Она видела его в окне, когда он упражнялся с гантелями, и потеряла голову.

— Меня зовут Андрей Андреевич. А вас? — поинтересовался он и вытянул губы трубочкой, как делал всегда, когда решал трудную задачу.

У него было скуластое лицо с мощным лбом и куцей челкой, похожей на примятую траву, вылезшую из-под снега. И колючие умные глаза, оттененные короткими ресницами.

— Полина, — покорно ответила девица, теребя пуговицу на своей марсианской пижаме.

— Где вы ее взяли, эту пижаму? — спросил Никифоров, упорно не желая возвращаться к привидению.

— У нас у всех такие.

— Где это — «у нас»?

— В доме престарелых.

Никифоров отказывался верить, что девица все-таки — того, поэтому уточнил:

— Вы что же, прямо смолоду туда вселились? Забили, так сказать, место?

— Да нет, — встрепенулась она. — Я там работаю. То есть работала. То есть… Я, конечно, куплю себе другую пижаму, когда накоплю денег.

Естественно, она была не в себе, иначе никогда не ляпнула бы ничего подобного. Никифоров хотел заметить, что в процессе накопления денег лучше спать вообще без пижамы, но решил, что девица может истолковать эти слова по-своему, и хмыкнул.

— Я проснулась, посмотрела в окно, а там… Там… — Она задохнулась, не в силах вымолвить самое ужасное.

— Привидение, — помог ей Никифоров. — Висит и молча колыхается.

Полина заподозрила, что он издевается, и, сдвинув брови, сердито сказала:

— Вместо того, чтобы хохмить, сходили бы и посмотрели сами.

— Я?! — искренне изумился Никифоров. — Зачем это я пойду?

— А вы что, не мужчина?

Вероятно, у нее были дремучие убеждения, что мужчина — рыцарь, защитник и все такое.

— Я мужчина, но не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово.

— То есть не пойдете?

— Нет.

— Тогда я останусь здесь, — твердо сказала рыжая девица и взялась двумя руками за ручки козетки.

Никифоров заложил руки за спину, как он делал это, когда читал лекции. Он чувствовал, что его снова втягивают в отношения, и соображал, как этому помешать.

— Ладно, — сообщил он наконец. — Я провожу вас до дому и погляжу, что там. Но после этого вы от меня отстанете, о'кей? Обещайте, что не явитесь утром с букетиком маргариток и большой человеческой благодарностью за помощь. Если у вас кончится сахар, не постучите в дверь с пустой чашкой и заискивающей улыбочкой на лице. Когда у вас перегорит лампочка, вы вызовете электрика, а не меня. Я доступно излагаю?

— Привидение, — вместо ответа коротко напомнила Полина. — Вы можете пропустить самое интересное.

Никифоров молча повернулся, достал из ящика стола мощный фонарь и первым вышел из дому.

— Где конкретно вы его видели? — спросил он, легко перепрыгивая через незначительные препятствия. — С другой стороны дома?

— Да-да, в том саду, что отделяет наш участок от следующего.

— Там высокие деревья, — заметил Никифоров. — Сосны в том числе. Может быть, на ветке сидела большая птица?

— Оно было гораздо больше, чем птица, — не согласилась Полина.

— Насколько больше?

— Оно такое, как вы. Только намного толще.

— Отлично! — саркастически пробормотал Никифоров. — Метр девяносто рост и килограммов сто двадцать вес. Если оно на меня навалится, вряд ли я выйду победителем из схватки.

Они обогнули дом и вышли в сад, разделенный низким забором на две равные части. Никифоров включил фонарь и поводил лучом туда-сюда.

— Привидение находилось на вашей половине сада?

— Не знаю, — шепотом ответила Полина. — Оно летало по воздуху.

— Ну, как бы то ни было, теперь его тут нет, и я иду спать. Если вы не возражаете.

Полина возражала.

— А если оно залетело ко мне в спальню? — вскрикнула она и схватила его цепкими пальцами за рукав футболки. Никифоров поглядел на нее с подозрением. Не хочет ли она затащить его в постель прямо сейчас? Сначала скажет — зайдите вы первый, потом — обнимите меня, мне страшно, после — полежите рядышком…

— Когда я побежала за помощью, наверху что-то упало!

— Побежала за помощью, — пробормотал Никифоров. — Вот оно что. А куда делась ваша подруга?

— Кузина, — поправила Полина, выбивая зубами «Ча-ча-ча». — Люда. Это ее дом, ее и мужа.