— Так было, — согласился Ржев. — Хотя мне не совсем понятен мотив его поступка. Он не работает на врагов. Али преданный московскому царю человек. Очевидно, он просто по-своему представляет выгоду от своего пребывания в Крыму для Московского государства.

— Теперь он донес мне о заговоре Мехмед Гирея и Селим-бея против султана Блистательной Порты.

— Ты не шутишь, Дауд-бей? — не мог поверить Василий.

— Какие тут шутки. Этот Гирей ничуть не лучше других. Он только прикидывался верным слугой султана, и мой господин Кепрюлю давно желает его свалить с трона. И вот он заговор! Кепрюлю будет доволен. И ты скоро сможешь послать весточку твоему царю в Москву. Я же говорил тебе, что наше сотрудничество будет выгодно нам обоим. Хан крымский Мехмед IV Гирей будет лишен трона.

— Мой царь пока даже не знает, жив ли я, почтенный Дауд-бей.

— Это ничего. От этого твое появление станет еще более значимым для твоего царя. А его положение в Сарматии не слишком хорошее. Реис-эфенди * (*Реис-эфенди — министр иностранных дет османской империи) сообщил мне о победе крымского хана над армией Шеремет-паши. Разгром полный. Даже под Конотопом было легче. Сам Шермет-паша попал в плен к хану. И отдал приказ сдать Киев. Хан заставил его это сделать.

— Сдать Киев? — не поверил Ржев. О поражении Шереметева он уже слышал.

— Да. Сдать Киев полякам Стефана Чарнецкого.

— Полякам? — переспросил Ржев. — Но зачем ему усиливать Речь Посполитую?

— А ты не догадываешься? В этом для хана есть резон. Он возвращает Польше власть над всем правым берегом Украины!

— И они заключат с Крымом прочный союз, — выдохнул Ржев.

— Больше того, они привлекут к этому союзу гетмана Юрия Хмельницкого. И получиться союз таких государств, как Польша, Литва, Украина, Крымское ханство.

— Такой союз может стать сильным.

— Вот именно. И такой союз не выгоден ни твоему царю, ни моему султану.

— Этого допускать нельзя, — согласился Ржев.

— Согласен с тобой, уважаемый челеби. Блистательной Порте также не выгодно большое усиление поляков. Но приказ Шереметева еще не все. В Киеве сидит начальником гарнизона князь Барятинский. Он не выполнит такой приказ. Они как я знаю, с Шереметевым не в большой дружбе.

— Дауд-бей знает слишком много.

— Это моя обязанность все знать, уважаемый челеби. Знание планов моих врагов помогает мне принимать нужные меры. Но у меня к тебе есть и иной вопрос. Что ты намерен делать с твоим другом?

— С Федором Мятелевым?

— Да. Желаешь ли оставить его при себе? И с ним Марта, которую он отпускать не собирается. И дать её убить он не позволит. А она для нас может быть опасна.

— Мятелева я оставлять здесь не хочу. Он слишком ненадежен и болтлив. Не сдержан на язык.

— И что с ним делать?

— Он сам желает убраться из Стамбула вместе с Мартой. Не думаю, что нам стоит его задерживать.

— Но он слишком много знает.

— Много? Нет. Федор не слишком хорошо разбирается в политике. Думаю, что он ничего не понял.

— Как же ты планируешь отправить его из Стамбула и куда?

— Он сам желает уехать.

— Сам?

Василий Ржев кивнул в ответ. Дауд-бей задумался. Уже не хитрит ли с ним Василий Ржев? Это стоит проверить…..

Дауд-бей вызвал к себе Али Чернобородого и Адике.

— Али, для тебя нашлась работа. Для тебя и для твоей девушки.

Адике склонила голову, но ничего не сказала. Женщина должна молчать пока к ней не обратились.

— Все что прикажешь, господин, — произнес Али.

— Ты умный человек. Хотя недавно ты хотел меня обмануть.

— Не тебя, господин! Разве я нанес тебе убыток? А Ферхад-бей — твой давний враг! И это против него все было направлено. Против него, но не против тебя.

— Все это так, Али. Но что было бы если бы твой план провалился? Тогда все всем обвинили бы меня. Ведь ты мой человек. А у меня в Стамбуле немало врагов теперь. Мне завидуют. И если они узнают кто ты и от чего я спас тебя…

— Но этого не случилось, господин.

— И хорошо, что не случилось. А теперь ты должен только помогать мне. И будешь за это награжден. Ты видел в моем доме гяура Василия Ржева?

— Много раз.

— Он стал моим другом и во многом мне помогает. Но Ржев умный человек и станет вести свою игру. Я должен знать обо всем, что он думает.