— Все тихо? — спросил он.

— Да. Они волновались из-за того что я улизнул от них. Но Остерману и его секретарю про то не докладывали. Боялись взбучки. Затем они приняли меня за мертвецки пьяного.

— Поверили?

— Думаю, да.

— Плохо если они устроили для нас ловушку.

— Нет. Простаки эти согладатаи. Ничего такого они нам не устроят. Спохватятся только утром. Я думаю, что они сами немного выпили. Надоело им мерзнуть у моего дома.

— Хорошо, если так. Деньги с тобой?

— Да, — Пьетро хлопнул по сумке что висела у него на поясе. — Часть в сумке, а часть в поясе зашита. Все 100 тысяч со мной.

— Это хорошо. Идем. Лошади нас ждут. Проскочим заставу и к постоялому двору у трех дорог. Там мы и перехватим сеньора Арайя. Заменим его тобой, и ты с сеньорой Дорио отправишься к границе.

— А ты разве не с нами? — удивился Пьетро.

— Нет. Сразу оттуда отправлюсь в Москву. Там меня уже ждут мои деньги. Вот помогу тебе и сбегу восвояси.

— Не боишься, что поймают?

— Нет. Им не до меня. Какое им дело до какого-то Кульковского?

Пьетро кивнул. Может он и прав….

Они сели в седла и вскоре покинули город. Пьетро Мира в последний раз оглянулся на Петербург. Этот город принес ему много хорошего. Здесь он нашел свою любовь — Марию, настоящего друга и настоящее богатство. И здесь он пережил множество удивительных приключений. Веселого двора императрицы Анны Ивановны он никогда не забудет.

Пьетро быстро стряхнул с себя тоскливое настроение. Ведь и сеньору Марию Дорио и свои деньги ему еще предстояло снова завоевать, обманув врагов. А Андрей Иванович Остерман был врагом солидным. Пойми он что его обманули, поймает и спустит шкуру. Тогда и самая жизнь Пьетро окажется под угрозой.

— А не может того случиться, что Арайя иной дорогой поедет? — спросил он Кульковского.

— Не думаю, — ответил тот. — С чего ему сворачивать с удобного тракта? Сам посуди. С ним хорошая охрана. Чего ему тебя бояться?

Пьетро подумал, что его опасения напрасны. Кульковский прав. Иного пути у сеньора Арайя нет. И брать его надобно именно на постоялом дворе…

Людей на постоялом дворе "У трех дорог" было не много. Мира и Кульковский соскочили с коней и предали поводья конюхам. Им было вялено лошадей накормить. Высокий парень с крупным красным носом заверил господ дабы они не переживали за лошадей.

Его ухмылка Пьетро не понравилась, но Кульковскому он ничего не сказал. Затем они вошли в дом. Большой продымленный зал был слабо совещен редкими светильниками. В очаге пылали дрова. Пахло жаренной рыбой. За большими столами сидели несколько человек проезжих и пили водку.

Расторопный слуга подскочил к новым гостям и сказал:

— Прошу вас господа на наш постоялый двор. Есть отличные комнаты. Не желаете ли откушать?

— Подай нам полуштоф водки, — проговорил Кульковский. — Да закусок тащи.

— Будет сделано. Сей момент, господа.

Слуга исчез. Пьетро и Кульковский сели за дальний стол, дабы внимания к особам своим не привлекать.

— Народу не много, — тихо проговорил Пьетро.

— Дак в придорожных трактирах да дворах постоялых часто так. По пусто то густо, как у нас говорят. Подождем.

Слуга быстро притащил полуштоф, блюдо рыбы жаренной, каши пшенной, икры зернистой, капусты квашеной да огурцов.

— А скажи нам молодец, много ли гостей было сегодня у вас? — спросил его Кульковский.

— Да почитай никого и не было, — ответил слуга. — Только курьер казенный и проезжал. Водки выпил. Лошадей сменил и поехал далее. А остальные все здесь.

Слуга обвел рукой зал.

— Карет не было ли? — снова спросил Кульковский.

— Карет? Нет, не было. Мало кто ездит нынче. Хотя морозы то еще стоят не большие. Баре еще на сани не перешли. Еще чего подать прикажете?

— Нет. Ступай. Коли понадобишься, позовем!

Слуга снова исчез.

— Станем ждать в сем углу. И скоро Арайя появиться. Нас он здесь не узнает. А мы и его и тех, кто сопровождает его отлично увидим. А пока станем пить и разговаривать. Дабы лишних подозрений не навлекать….

Год 1740, декабрь, 7 дня. В дороге. Франческо Арайя и Мария Дорио.

Карета придворного капельмейстера катила по дороге. В ней сидели сеньор Арайя и Мария Дорио.

— Когда мы с вами вернемся обратно, сеньора Мария, вашего дружка шута в России уже не будет.