Пойми же, сестра, оказаться бесплодным.

Скажи мне всю правду: могучий ученый,

Подвижник и праведник дваждырожденный,

Тебя одарил ли зародышем сына?

Я знаю, об этом не смеет мужчина

Расспрашивать, — мне же нужда повелела;

Спросил только вследствие важности дела!

Теперь Джараткару блуждает повсюду.

Преследовать мужа сестры я не буду:

Он может проклясть меня, в гневе горячий,

И нашему делу не будет удачи.

Но что нам до мужа, сурового в гневе?

Поведай, сестра: есть дитя в твоем чреве?"

Тогда, повелителя змей утешая,

Сказала сестра: "Ждет нас радость большая.

Сказал мне супруг, разуменьем богатый:

"Теперь, о змея, тосковать не должна ты.

Подобный палящему солнцу блистаньем,

Твой сын удивительным будет созданьем,

Чей жар будет равен полдневному жару.

Он есть! — на прощанье сказал Джараткару.

Он есть!" — удаляясь, промолвил он снова,

А слово подвижника — верное слово!"

И змей, осчастливлен подобным ответом,

Сестру подношеньем почтил и приветом.

И все исполняли ее указанья...

На этом главу мы кончаем сказанья.

Как месяц в свое полнолунное время,

Блистая, росло драгоценное семя.

Росло, чтоб исполнить свое назначенье,

От солнца в нем были и мощь и свеченье.

Пылал и сверкал он, безликий покуда,-

Зародыш той силы, что сделает чудо.

Змея дождалась надлежащего срока,

Чтоб сын засиял и вблизи и далеко.

Младенец как солнечный отблеск явился,-

Казалось, божественный отпрыск родился.

От блага рождения принял он бремя:

Избавить от страха змеиное племя.

Он рос, изучая закон многоправый,

В чертоге владыки змеиной державы.

Изведал он гимны, узнал он преданья,

Которые были древней мирозданья.

От знанья он сделался дваждырожденным,

Святым правдолюбцем, премудрым ученым.

Он понял, что есть у творений бессчетных,

У птиц, у людей, у растений, животных,-

Единый язык и закон соучастья

В деяниях правды, сочувствия, счастья.

Он понял, великим умом озаренный,

Что все подчиняются наши законы

Закону тому, что рожден в человеке:

Живущему зла ты не делай вовеки,

Живи, никому не внушая боязни,

Исполненный к тварям добра и приязни,

Не смей убивать ни растенье, ни зверя,

Единою мерой себя с ними меря.

Отмеченный кротостью и бескорыстьем,

Будь милостив к людям, и птицам, и листьям,

Прощенье и правда в деянье и в речи,-

Вот высший закон, вот закон человечий!

Он рос, величайший закон постигая,

Дорога пред ним открывалась благая.

О нем, что в утробе лежал, не рожденный,

"Он есть!" — Джараткару сказал убежденный,

"Он есть! — повторяли все твари сердечно,-

Он — Астика, он — Существующий Вечно,

Затем, что всегда существует познанье!"

Прославленным сделалось это прозванье,

Оно прославлялось, подобное чуду,

И рос мальчуган, почитаем повсюду.

Возмездье меж тем приближалось к виновным,

Грозя истреблением змей поголовным.

Змей Васуки молвил сестре Джараткару:

"Предчувствую, милая, грозную кару.

Но сын твой мужает, растет мой племянник,

В грядущем — великий подвижник и странник.

Открой мальчугану его назначенье:

Несчастных спасти, отвратить всесожженье".

Послушалась добрая женщина змея