Шрифт:
– Не… Всего две пробоины. Плевое дело. Мы уже их заклепали. Так что можешь хоть сейчас в бой.
Бубба отошел, чтобы руководить своими подчиненными. Его место занял Лагранж Руссо.
– Здорово, напарник, – поздоровался он с рукопожатием, будто давно не виделись.
– Здорово. Что там у тебя?
– Двигатель. Сейчас в темпе меняют. Говорят, новый выход через десять-пятнадцать минут.
– И что, успеют?!
– А то! Мой технарь сказал, что уже насобачился на установке двигателей. Говорит, дескать, у этой, то есть моей машины, судьба такая, что ей через выход движок пробивают, и, что характерно, – машина не взрывается.
– Мистика…
– Да ну ее на хрен. Ведь однажды может случиться и так, что взорвется. И никакая судьба не спасет.
– Не каркай…
Лагранж постучал себя по голове, так как нигде деревянной обшивки не имелось. Считалось, что голова для этого тоже вполне годится.
Крис вытянул руку вперед. Но нет, все в норме, она не дрожала, как после боя. Заметив этот жест, Лагранж усмехнулся:
– Я тоже едва из кабины вылез… Интересно, мне за пробитый двигатель штрафные очки снимут?
– Не снимут, – заверил его подошедший Бубба. Его команда уже все сделала, даже успела закрасить место пробоины (Крис заметил, что цветовой оттенок не совпадает, но мысленно махнул на это рукой) и уже отдыхала. – Тебя ведь не сбили. Пока сможешь долететь до ячейки, ты считаешься целым, даже этот засранец не получит взыскания, – Бубба кивнул на самолет, оплавленный окислителем. «Засранец» стоял возле своей машины и озадаченно чесал в затылке, видимо, не понимая, как вообще жив остался. – Хотя его машина уже просто большой кусок дерьма, и придется провозиться с пару недель, прежде чем она снова сможет летать. Но ничего, запчастей у нас до хрена и больше, так что все заменим, и будет лучше прежнего. Можете не сомневаться.
– Ясно.
– Ладно, отдыхайте пока. Вам еще повезло, что на фронтах затишье и у вас есть время. А то ведь бывало, летчикам даже из кабины вылезти некогда было, только войдут, заправятся, боеприпасом догрузятся и снова на вылет.
– Жуть…
Лагранжа всего передернуло.
Крис воспользовался наставлением Буббы и прикрыл глаза, хотя хотелось переодеться и подсушиться, мокрое от пота исподнее липло к телу, но было нельзя. Следующий выход мог состояться в любую минуту. Стульчик технарей оказался вдруг таким удобным, что Форкс и сам не заметил, как провалился в сон, как в омут, без сновидений, но все же дающий прилив свежих сил.
35
Старший офицерский состав наблюдал, как разворачиваются события на фронте. Артиллерийские обстрелы почти прекратились, так как вышла в бой малая авиация, и теперь не нужно было отчаянно маневрировать, уклоняясь от снарядов.
Торпедоносцы уверенно шли к своей цели, прикрываемые полусотней истребителей «циклон». Но долго так продолжаться не могло, и им навстречу вышло аналогичное количество «циклопов». Завязался бой. Он длился всего пару минут. Авиационное крыло майора Гастона потеряло две машины, но, к счастью, маяки катапульт работали, оповещая, что пилоты живы.
– Высылайте поисковиков, – чуть отвлекшись от боя, приказал адмирал Цвейкер.
– Есть, сэр.
– Будет хорошо, если вы еще тех трех голубков выловите…
На это полковник Крайс ничего не ответил, лишь хмыкнул, а еще подумал о том, как бы его летунов противник не выловил, ведь бой происходил все же ближе к вражеским кораблям.
Адмирал продолжил наблюдение. «ТКГ-2» отбивались от двух вившихся над ними «циклопов». Разлетались росчерками трассы снарядов, пускались даже какие-то оборонительные ракеты, что было самодельной установкой и чего не имелось в Битве за жизнь. Истребители также в долгу не оставались и применяли все бортовое оружие, какое у них только имелось.
Верткие «циклопы» повредили две машины, перебив двигатели, о чем доложили командиры торпедоносцев своему командованию. Но это не помешало им подойти на дистанцию пуска. Произвели торпедирование. Торпеды «галил» с обычными боеголовками начали свое движение.
«Одна да пройдет», – подумал адмирал Цвейкер, и, как показали дальнейшие события, он оказался прав. Почти прошла только одна торпеда.
Истребители, оставив в покое свои неповоротливые жертвы, на форсаже устремились за торпедами. Пилоты знали, что это страшное оружие, и хотели уничтожить их в самом начале, когда они еще уязвимы.
Две торпеды «циклопам» сбить удалось, когда «галилы» неслись по прямой, наращивая скорость. Большего истребителям достичь не удалось. Отстрелив разгонные блоки, торпеды перешли в режим рваного полета, создавая электронные помехи, и системы наведения «циклопов» уже просто не могли их поймать в прицел.
На торпеды переключились зенитные команды с близстоящих кораблей. Били широко сфокусированные лазеры, и еще две торпеды исчезли в ярких вспышках разрывов.
Адмирал напряженно наблюдал за оставшимися двумя «галилами». Проектор показывал их со всей отчетливостью, но даже так глаза не всегда успевали следить за рывками боеголовок из стороны в сторону, – что уж говорить о стрелках зенитных орудий! Даже автоматические пушки, снабженные компьютерами с элементами искусственного интеллекта, не справлялись с задачей, несмотря на все свое хваленое быстродействие.