Шарлотта подошла к дверному проему кухни. Роман стоял, глядя в потолок, словно пытался прочитать на нем ответ, а Чейз пил кофе. Братья не заметили ее присутствия. Она хотела кашлянуть, чтобы дать о себе знать, но в это время Чейз заговорил:

— Я опять повторю: прежде чем принимать какое-то решение, убедись, что ты сможешь жить с его последствиями. — Чейз замолчал и отпил кофе. — Мы с Риком поймем, если ты не захочешь стать жертвенным ягненком маминого стремления к внукам только потому, что так выпала монета. Ты все еще можешь выйти из игры.

После этих слов Чейза у Шарлотты в глазах замелькали звезды. Ее мозг быстро интерпретировал то, что она услышала. Райна мечтает о внуках, и Роман пообещал их предоставить? Не потому ли этот холостяк, называющий себя бродягой, вдруг заговорил о браке? Любовь и брак? О Боже!

Желудок Шарлотты сжался от боли, но она напомнила себе, что тот, кто подслушивает, никогда не понимает все правильно. Она услышала только часть разговора. Но и то, что она услышала, выглядело и звучало отвратительно. Во всяком случае, для нее.

Хорошие манеры требовали дать знать о своем присутствии, пока она не подслушала что-нибудь еще, не предназначенное для ее ушей. Но это не означало, что она могла просто так отмахнуться от того, что уже услышала.

— О какой монете речь? — спросила она.

Было видно, что ее голос испугал обоих братьев: Чейз круто развернулся, а Роман дернулся так, словно она в него выстрелила. Он повернулся к дверному проему, в котором стояла Шарлотта.

— Как ты вошла? — спросил Чейз со своей обычной прямотой.

— Я постучала, но никто не ответил. Дверь была распахнута настежь, вот я и вошла. — Шарлотта бросила сумочку на кухонную стойку, прошла мимо Чейза и подошла к Роману. — Так что вы говорили про подбрасывание монеты? — снова спросила она.

В ее напряженном голосе смешались решимость, пыл и беспокойство.

— Я, пожалуй, лучше пойду, — сказал Чейз.

— Трус, — пробормотал Роман.

— Мне почему-то кажется, что он не имеет к этому никакого отношения, — сказала Шарлотта.

С бешено бьющимся сердцем она смотрела, как Чейз выливает остатки кофе в раковину и уходит, оставляя ее наедине с Романом. С человеком, чьи тайны она боялась услышать.

Роман подошел к Шарлотте, взял ее за локоть и подвел к маленькому столику в углу кухни. Белый столик, белые стулья — Шарлотта знала, что когда-то эта мебель принадлежала Райне. Она покачала головой: о чем только не подумаешь, чтобы только не задумываться на болезненную тему.

— Садись, — сказал Роман.

— У меня такое чувство, что мне лучше выслушать то, что ты скажешь, стоя.

— А я хочу, чтобы тебе было не так просто взять и уйти, — возразил Роман. — Поэтому садись.

Шарлотта скрестила руки на груди и села. Она была не в настроении ходить вокруг да около или вести словесные игры.

— Прошу тебя, скажи, что ты не потому сделал мне предложение, что твоя мать мечтает о внуках.

Роман твердо встретил ее взгляд.

— Я сделал тебе предложение не поэтому.

Сердце Шарлотты забилось быстрее.

— Тогда что это за сделка, которую ты заключил с братьями?

— Послушай, я же тебе вчера ночью говорил, что братья бывают совершенно несносными. — Роман взял ее за руку. — Что бы ни происходило между нами троими, это не имеет значения.

Если Шарлотта еще сомневалась, насколько серьезные откровения ее ждут, Роман только что подтвердил ее опасения.

— Это важно, иначе ты бы не пытался это от меня скрыть. Стоило ей увидеть серьезное выражение лица Романа, как она поняла, что попала в точку.

— Ты помнишь, что я примчался домой, потому что маму увезли на «скорой помощи» из-за боли в груди?

Она кивнула.

— Она нам сообщила, что врачи велели ей избегать стрессов и нагрузок на сердце. А у нее было одно желание, о котором мы все знали и понимали, что должны его осуществить.

Шарлотта нервно сглотнула.

— Внук.

— Точно. Но поскольку ни у одного из нас не было серьезных отношений с женщиной…

— И никто из вас вообще не собирался жениться, — подсказала Шарлотта.