– И ты никогда не видела свою мать?

– Нет, куртизанки - низшее сословие, пусть некоторые из них и живут лучше императриц. Куртизанкам не позволено иметь детей. Если бы лорд Ардейл не признал меня, ее бы казнили. Мне всегда было это непонятно, но лорд не объяснял своего поступка.
– Девушка говорила немного отрешенно, словно это была не ее жизнь.

– Может, он ее любил?

– Сильно сомневаюсь, что лорд способен на это чувство.

– А ты пыталась поговорить с отцом?

– Бастарду запрещено самому встречаться со своим родителем, - тэйнорийка дернула плечом.
– Лорд Ардейл изъявлял желание видеть меня всего несколько раз и никогда не поднимал эту тему. А если бы я захотела увидеться с матерью или она со мной, то ее бы немедленно подвергли публичной казни.

Кайс не нашелся, что сказать. Все это было дико и не понятно. Он даже представить не мог, как бы жил на Тэйнори. Дикая и варварская страна. Котоми молчала, погрузившись в воспоминания.

– Послушай, Котоми, - его голос оторвал от раздумий.
– Может, тебе надоело сидеть в медотсеке? Хочешь прогуляться по кораблю?

– Я...
– она замялась, не зная как бы ему сказать, что отчаянно трусит показываться на глаза другим симиэрцам.

– Разумеется, ты можешь пойти одна, - по-своему расценил ее заминку Кайс.

– Нет!
– слишком поспешно выпалила девушка. Мужчина даже оторвался от перевязки.

– Почему?

– Я...
– Котоми мучительно пыталась придумать как бы помягче сказать, что от него она хотя бы знает, чего ожидать.
– Я... я боюсь заблудиться. Пожалуйста... пойдем вместе.

– Хорошо, - Кайс хмыкнул. Если честно он ожидал, что девушка будет просто-таки счастлива от него избавиться. Осталось самое неприятное.
– Только...
– Он зафиксировал повязку и достал из ящика стола браслеты наручников.
– Приказ капитана, чтобы ты не ходила по кораблю без них. В медотсеке можешь их не надевать, но...

Котоми несколько секунд смотрела на ненавистные браслеты, а потом с деланным равнодушием протянула руки.

– Я все понимаю, - девушка хладнокровно продолжила.
– Никто не отменял, что я пленная.

– Не совсем, - уклончиво пробормотал Кайс.
– Капитан решил, что я буду заботиться о тебе.

Очень осторожно, чтобы не потревожить раны и не сбить повязку, он застегнул браслеты на запястьях девушки, не удержался и погладил ладонь. От такой простой отнюдь не интимной ласки у Котоми все сжалось внутри. Причем девушка не смогла понять от страха это или от ... чего-то другого?

Из медотсека они вышли вместе, но буквально через мгновение, Кайс заметил, что девушка идет так, чтобы в случае чего спрятаться ему за спину. Это несколько позабавило и обрадовало симиэрца - обычно защиты ищут у того, кому доверяют.

– Ты не возражаешь, если сначала мы зайдем к капитану? Он хотел с тобой поговорить, - Кайс глянул на девушку, заинтересованный ее реакцией.

– Хорошо, - тэйнорийка пожала плечами.

Кайс хотел сказать еще что-то, но тут его внимание привлек приближающийся к ним симиэрец. От угрожающего рыка Котоми испуганно подпрыгнула и сбилась с шага.

– Костас, зараза, когда явишься на осмотр?

Юный симиэрец тяжело вздохнул, явно покоряясь злой судьбе, и замер на месте, поджидая разгневанного корабельного врача.

– Доброго утра, Кайс, - трагично кивнул головой юноша.
– Я уже говорил тебе, что со мной все в порядке.

– Нисколько не сомневаюсь, но вчера ты пропустил перевязку и осмотр.

– На мне все уже зажило. Когда ты перестанешь бухтеть, как старый космический двигатель и представишь меня своей очаровательной спутнице?
– Костас добросердечно улыбнулся девушке.

– Котоми, - злобно проскрипел Кайс, - познакомься с Костасом. Самой сильной головной болью капитана и моей кстати. Костас, это Котоми.

– А все дело в том, прекрасная принцесса, что эти два старпёра не умеют развлекаться, - лихо подмигнул юноша.

– Рада познакомиться, - растеряно пролепетала девушка.

Если она хоть что-то понимала в нашивках, то Костас был явно младше по званию, и столь открытая насмешка над старшими офицерами могла бы расцениваться как неуважение. У тэйнорийцев за такое следовал по меньшей мере арест на пять дней и десять плетей. Какого же было ее удивление, когда Кайс только добродушно рассмеялся: