Шрифт:
– Ну, как вы там? – спросил лейтенант, заметив, что движения самолетов стали более осмысленными, а не корявыми, как раньше.
– Нормально, командир… думаю, можно начинать, – ответил сержант Галс.
– Тогда давайте потреплем этот бочонок?
– Без проблем…
Самолеты рванули вперед, заходя в атаку сразу со всех сторон на стометровый корабль.
71
Опробовать свой самолет лейтенант Камышов решил с пушек. Прошлые выстрелы получились инстинктивно, к тому же Роман уже знал, что пушки в рабочем состоянии, и теперь предстояло поработать ими более осмысленно.
Пушки злобно загавкали, и длинная очередь ушла к «хоунду», частыми разрывами молотя по его обшивке. Включились в работу и другие самолеты, но почему-то Роману казалось, что для всех это какая-то игра. Может, потому, что все знали – им ничего не грозит и смело шли вперед.
Пилоты измывались над тушей поисковика как хотели, расстреливая его из пушек почем зря. И тот будто в растерянности не отвечал, даже зенитки не шевелились.
Похоже, там действительно не понимали, что происходит. Искали охотника «ИСИ-17», а нарвались на какую-то шайку разбойников на истребителях неизвестной модификации, которые, – подумать страшно, – первыми бросились в бой!
Подошла очередь ракет – Роман расстрелял половину боезапаса к пушкам.
Камышов повернул голову, и кругляшек послушно лег на то место, куда он хотел запустить ракету. Квадратик медленно приблизился к кругляшку и, совместившись, фигуры вспыхнули красным цветом, показывая, что можно стрелять. Роман нажал на спуск.
Ракета сорвалась с места и ушла вперед, а через десять секунд на поверхности «хоунда» вспыхнул кроваво-красный шар и тут же погас. Роман так и не понял: нанес он хоть какой-то ущерб кораблю. Видимых повреждений он не увидел.
Его товарищи повторили пуски, сбрасывая свои ракеты на корабль, сбросил оставшиеся и лейтенант. Только после этого стало заметно, что корабль кренится на борт, а из пробоин белыми фонтанами выходит воздух, а где-то даже полыхнул огонь.
– Мы его подбили, мы его подбили!
Камышов в наушниках не мог разобрать, кто кричит, но ему вдруг стало не до крикуна. К месту боя подошел линкор.
Высветилась какая-то надпись, и пронзительно запищал приборчик. Повинуясь инстинктам, лейтенант резко увел самолет влево и увидел, как мимо пронеслись красные лучи лазерной пушки.
«Будем знать, – подумал Роман, – это система оповещения».
Весь боезапас вышел на «разминку» с «хоундом», и к встрече с линкором все остались пустыми. Но все были рады, хоть этот выход, по сути своей – пробный, оказался более чем удачным.
Камышов видел, как кто-то пытался вернуться на крейсер в свою ячейку, но мастерства пилотирования все же не хватило, и он врезался в борт, расцветя в яркой вспышке разрыва.
Отвлекшись на эту сцену, лейтенант запоздал с реакцией на новый сигнал собственного захвата в прицеле линкора «Звезда Салеймана» и почувствовал сильный удар, после чего кресло вернулось в первоначальное положение покоя, а на экране визира горело несколько пульсирующих надписей.
Одну из них Роман с трудом, но все же прочитал, из нее явствовало, что самолет уничтожен. «Это я уже понял», – зло подумал он.
Лейтенант связался с умником Шепелем и, коверкая, прочитал ему оставшиеся нерасшифрованные надписи.
– Что они означают?
– Это запрос: желаете ли вы взять под управление новый самолет.
– Конечно, желаю!
– Тогда жмите «Йес».
– Понял, – ответил лейтенант и нажал нужную кнопку на панели, снова оказавшись в кабине «инведера». После чего связался с остальными пилотами, и обратился к ним со следующим приказом: – Обратно на крейсер не возвращаться.
– А что же нам делать? Мы пустые…
– А что тебе делать внутри? Можно подумать, там кто-то навесит тебе новые ракеты и заправит картриджи лентами снарядов? Кому-нибудь что-нибудь слово «камикадзе» говорит? – стал раздражаться Роман на непонятливость подчиненных.
– Понял командир, щас сделаем…
Несколько человек заорало от избытка чувств, направляя свои самолеты на линкор, будто сами сидели в кабинах истребителей. Не все сумели добраться до цели, но пара истребителей врезались-таки в борт линкора.
Дальше все пошло по накатанному: запуск самолета, расстрел из пушек корки на корпусе крейсера, вот только на этот раз им противостоял не безобидный «хоунд», а полноценный боевой корабль, где экипаж не такой лопоухий, как на поисковике, и знал свою работу на отлично.
Линкор с ходу начал расстреливать самолеты, и ни о какой атаке речи быть не могло, приходилось думать лишь о том, как увернуться от зенитных снарядов, лупивших по броне самолетов.
Наконец, лейтенанту удалось вырваться из огненного плена и слегка отдышаться. Во время этих маневров его кресло ходило по кругу ходуном, вращая Романа во всех мыслимых плоскостях пространства, повторяя все маневры реального самолета, поэтому в голове стоял легкий кавардак. Вестибулярный аппарат не всегда успевал реагировать, но и отключить кресло тоже нельзя из-за потери реальности положения дел.