Шрифт:
– Тех, что мы набрали в захваченных колониях, – с улыбкой ответил адмирал-шах. – В наших кораблях находится более миллиона ваших сограждан, и они все погибнут, и гибнут, кстати говоря, при каждой вашей удачной атаке вместе с нашими бесстрашными воинами.
Изображение оуткаста сменил ролик, показывающий, что он не врет и заложники действительно в наличии имеются. На экране появились трюмы кораблей, битком набитые людьми. В зале прокатился стон, к такому кощунству никто готов не был.
– Так что думайте. Сдайтесь сейчас, и я пощажу заложников и не стану уничтожать Землю.
Связь прервалась, прежде чем Роман успел задать пару вопросов.
В зале повисла напряженная тишина, все члены Комитета обороны подавленно смотрели в полированный стол, будто пытаясь найти там трещинки. Потом начались робкие переглядывания, и Камышов шестым чувством почувствовал какую-то перемену в общем настроении.
«Они готовы сдаться!» – с ужасом подумал он и буквально выкрикнул, ударив кулаком по столу:
– Даже и не думайте об этом!
– О чем? – подавленно спросил президент Гуттенберг, хотя по его лицу было видно, что он прекрасно понял, о чем сказал этот варвар, поскольку подумал о сдаче.
– О том самом, о сдаче!
– Там миллион наших граждан, – снова встрял Глен Пфайффер. – Они погибнут… погибнут… Земля погибнет…
– Она погибнет, если вы сейчас сдадитесь.
– Но… убивать своих граждан…
– Ими нужно пожертвовать, – твердо сказал лейтенант, – иначе погибнет несоизмеримо большее количество граждан. Десятки, если не сотни миллионов человек.
– Почему? Они ведь обещали не трогать Землю, – жалобно произнес министр обороны.
– Землю они обещали не трогать, это так, – согласился Роман. – Ведь им понадобится ваша инфраструктура, заводы, дома и прочее. Но они не обещали не трогать жителей. И потом, Землю отдадут на растерзание победителей, погибнет очень много людей, ведь солдатам наверняка что-то обещали взамен их службы. А те, кто не погибнет, будут унижены самым жестоким образом. Рассказать, как именно?
– Н-нет, не стоит, – ответил президент, взмахнув руками, будто защищаясь от жестоких слов. Он примерно себе это представлял.
– Ладно. И, тем не менее, многие просто сойдут с ума, учитывая психологическую слабость современных людей, на мой взгляд, это все равно, что смерть, и даже хуже.
– Но мы сможем выжить, – попытался как-то парировать министр обороны.
– Но как вы будете жить? Ваших жен отберут на поругание. – Роман нахмурился, вспомнив об Амели. – Вас самих выгонят из ваших домов куда-нибудь в пустыню, и хорошо, если не в радиационную, где вы точно выжить не сможете. Пройдет не так уж много времени, и ваша культура исчезнет вместе с вами. Кто-то сможет выжить, переметнувшись к оуткастам, но они станут влачить жалкое существование на правах второсортных людей, над которыми будут постоянно издеваться и унижать их. А это совсем не то, что вы хотите, не так ли?
Или вы надеетесь уйти в подполье и продолжить борьбу… но что-то говорит мне, у вас ничего не выйдет. Может, у следующего поколения, но не у вас. А сколько времени займет сама борьба? Годы… десятилетия… века. В конце концов, устав с вами бороться, ловить главарей сопротивления, они изведут вас под ноль. Никого не останется.
Убедить их в сопротивлении Роман не смог, но, по крайней мере, разбить иллюзии ему удалось, это хорошо читалось по жалкому виду членов Комитета обороны.
– Что вы хотите от нас? – наконец спросил президент Гуттенберг.
– Боритесь, сопротивляйтесь… Сейчас.
– Хорошо… мы будем сопротивляться. Но эта ваша операция оставит нас без гражданского флота, – сказал президент с непонятной интонацией.
– Юмор? Это хорошо… – засмеялся Камышов. – Значит, еще не все потеряно.
Его поддержали кривыми улыбками. Никому было не до смеха.
80
Оуткастский Имперский флот приблизился к Урану. Земные корабли стояли неподвижно, и никто не мог понять, соглашаются ли они сдаться, либо замыслили что-то еще?
Боевых кораблей насчитали не так уж много. Аслим Хусейн видел на радаре, как они отходили от Урана, и он не знал, что и думать.
– Как думаешь, что они затеяли? – спросил адмирал-шах Хусейн у полковника Чесмена, поскольку стал более серьезно относиться к словам своего адъютанта.
– Не знаю, мой господин, но как будто все тихо. Наверное, ваши слова все же произвели на них действие, и они боятся ненароком попасть в своих соплеменников.
– Да, в этом их слабость.
– Господин адмирал-шах, может, еще раз выйдем на связь и спросим об их решении? А то мне что-то не нравится все это. Мы и так слишком близко к ним приблизились.
– Думаешь, засада?
– Да, мой господин. Несмотря на то, что здесь всего десять боевых кораблей.
– И более тысячи малых бортов, – прочитал он выданную компьютером информацию о количестве кораблей у Урана.
На радаре практически не осталось темного пятнышка, всю окружность занимали светлые метки кораблей. Виднелись буксиры, скоростные катера, малые грузовые тягачи, прогулочные яхты и полным-полно других судов самого разного назначения.
– Давай попробуем, – согласился адмирал-шах с предложением адъютанта. – Вызови их…