– К вам, что ли? – с издевкой спросил Камышов.

– Именно. Собственно, я тут именно из-за этого, пришел лично спросить, кто хочет присоединиться ко мне? Никто не пожалеет. Каждому найдем прекрасных жен, и не одну. Будете кататься, как сыр в масле. Ну, как вам мое предложение?

– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – парировал Роман. – Что в замен?

– Ваши знания. Обо всем. Вы показали себя отличными солдатами. Чего стоит только то, что при штурме вы не потеряли ни одного убитым, раненые не считаются.

– У тебя солдат мало?…

– Их достаточно. Качество оставляет желать лучшего. Вы могли бы их подучить. Признаться, врагов у меня много, и зачастую лишь качеством воинской выучки их можно одолеть, да новыми тактическими приемами, – признался эмир Аль Хусейн. – Ваша практическая удача это подтверждает. Примете нашу веру, получите жен и прочие блага. Соглашайтесь…

Солдаты смотрели хмуро, ходить обрезанным никому не улыбалось.

– А не пойти ли тебе туда, куда никогда не проникает солнечный свет? – посоветовал Аль Хусейну Роман.

– Зря ты так. Последний раз предлагаю…

– Я согласен.

Камышов даже не сразу понял: услышал ли он эти слова, или только показалось. Но нет, со стула вставал один из его подчиненных. Роман даже погрузился в какой-то ступор.

– Ах ты, гад! – воскликнул сидевший рядом с Рашидом Алимовым старшина Фрейндлих и бросился на предателя. – Удавлю суку!

Алимов отбился от раненого старшины и еще двух солдат, вознамерившихся довершить начатое Виктором Фрейндлихом.

Впрочем, растерзать новообращенного не дала охрана, она вбежала в камеру и быстро изолировала Алимова.

– Прекрасно! – захохотал Аль Хусейн. – Почему-то я думал, что именно ты присоединишься к нам. Я сразу заметил, ты не такой, как они.

– Бородач бородача видит издалека, – злобно прокомментировал старшина.

Охрана усадила всех вскочивших обратно на стулья, пресекая любые движения нацеленным на солдат оружием.

– Извини, – проговорил Алимов Камышову, – они мои братья и все такое. Скорее даже потомки. Как можно стрелять в своих детей?

– Раньше тебе это не мешало дырявить своих братьев, – глухо произнес лейтенант.

– Признаться, не вижу в этом смысла сейчас. Земля проиграет, чего зря ерепениться?

– Хватит соплей, а то я сейчас заплачу! – издевался Хусейн. – Тебе еще предстоит доказать свою преданность.

– Каким образом? – напрягся Рашид.

По условному сигналу эмира один из охранников протянул пистолет Алимову.

– Кровью, – пояснил эмир. – Убей кого-нибудь из своих бывших приятелей. Это не проверка, пистолет заряжен, можешь мне поверить.

Алимов взял в руки пистолет, немного повертел, привыкая к его тяжести. Потом нацелился на своих бывших сослуживцев, переводя прицел с одного на другого, как бы выбирая, кого ему пристрелить. В конце концов, ствол пистолета уперся в одного из пилотов. Грохнули два выстрела, и пилот с простреленной головой и грудью медленно повалился со стула на пол.

Теперь уже не сдержался сам Камышов и рванулся к отступнику с явным намерением сломать тому шею. Но охрана оказалась на высоте, и, получив два удара в живот, Роман остался валяться на полу рядом с пилотом.

– Ты убил, – зазвучал голос эмира, – но не своих приятелей, а пилота из числа хлюпиков.

– Конечно, – ответил Алимов. – Но вы ведь сами сказали, в нас есть потенциал для вечной жизни. Зачем убивать столь ценных подопытных кроликов? К тому же я нечаянно мог убить кого-нибудь из тех, кто в будущем согласится присоединиться к вам. Два или три лучше, чем один.

– Хм-м… ты прав, – вынужден был согласиться Аль Хусейн.

– Я убью тебя, – пообещал Камышов, когда Алимова выводили из камеры.

– Ведь я не просто так говорил о женах, – напомнил эмир. – Посмотри, лейтенант, кто здесь у меня.

Камышов с трудом сел на свое место. Кулаки у охраны были пудовыми. За стеклом Аль Хусейн держал доктора Амели Стоун.

Роман скрипнул зубами – «Астре» не удалось скрыться.

– А ведь она могла быть твоей женой, – продолжал издеваться Аль Хусейн. – Но теперь я сам подумываю о новой женитьбе. Она станет достойным украшением моего гарема.

Роман промолчал. Что тут можно было сказать? Сыпать угрозами? Глупо.

– Впрочем, для тебя не все потеряно. До моей свадьбы три дня. Передумаешь – отдам тебе. Нет – будешь присутствовать как свидетель. До встречи, неверный.

Хусейн повернулся и, придерживая брыкавшуюся Амели, ушел восвояси.

– Сволочь, – в бессильной злобе прошептал Роман Камышов.

Хусейн не обманул, через три дня все были свидетелями на его свадьбе. Был там и Алимов, он, в отличие от своих бывших сослуживцев, не был в кандалах, вокруг него уже вились две фурии, и выглядел он вполне довольным.