20 июня 1945 г. в Италии было образовано правительство во главе с одним из руководителей партизанского движения Ферручио Пари. В него вошли представители всех партий, кроме, разумеется, распущенной фашистской.

Однако уже 9 декабря 1945 г. власть перешла к правительству Альчиде Де Гаспери, который представлял христиан-демократов (ХДП). Гаспери длительное время работал госслужащим Ватикана и был близок к Святому престолу. Равно его можно назвать и «агентом влияния» Ватикана.

Американские войска, оккупировавшие Италию, постоянно готовились к вооруженному вмешательству в случае кардинальной победы левых сил, то есть союза коммунистов и социалистов.

Достаточно консервативный историк Джонатан Китс дипломатично писал: «В условиях холодной войны Италия одной из первых оказалась в числе объектов „мягкого воздействия“ по причине успеха ее коммунистической партии, получившей поддержку во всех слоях общества. В какой мере определяющим было это вмешательство американцев во внутренние дела итальянского государства — вопрос, до сих пор относящийся к области догадок, а учитывая свойственную политической культуре этой страны закулисную секретность — заведомо безнадежный для расстановки всех точек над „i“. Единственное, о чем можно с уверенностью сказать, так это наиболее очевидное — по сравнению со всеми остальными демократическими режимами послевоенной Европы — присутствие бдительного ока американской администрации именно в Италии» [255] .

Что же касается Святого престола, то он в нарушение всех законов Италии и Лютеранских соглашений открыто ввязался в политическую борьбу Папа Пий XII, «выступая 7 сентября 1947 г. на площади Св. Петра в Риме перед активистами „Католического действия“, заявил: „Драгоценна каждая минута. Пора раздумий и проектов прошла. Настало время действовать. Вы готовы? Два враждебных лагеря в религиозной и моральной области вырисовываются все с большей ясностью. Пробил час испытаний“. В том же году в рождественском послании Пий XII четко сформулировал свою позицию в международных делах, заявив, что он против деления мира на фашистов и антифашистов. Такому делению он противопоставил свою формулу: „За или против Христа“ („за“ — все капиталистические страны, „против“ — разумеется, СССР и все, кто его поддерживает). Эта формула соответствовала лозунгу, выдвинутому итальянскими демохристианами на выборах 1948 г., — „Рим или Москва“. В своем послании Пий XII объявил „дезертиром и предателем любого, кто окажет материальную поддержку, предоставит свои услуги и способности, помощь и голос партиям или властям, не признающим Бога“…

Составной частью стратегии Ватикана в борьбе за голоса избирателей на парламентских выборах 18 апреля 1948 г. стало запугивание прогрессивно настроенных деятелей католической церкви. Пий XII не доверял служителям церкви, участвовавшим в партизанском движении. Он считал их „друзьями коммунистов“. Но некоторые священники открыто заявили о своей поддержке антифашистского Национального фронта и, игнорируя прямое указание Ватикана, отказались „предавать анафеме марксистов“.

Американское посольство встревожилось и направило своего представителя Парсона за разъяснениями в Ватикан. Как свидетельствует телеграмма Парсона государственному секретарю США, в Ватикане ему обещали сурово наказать священников, сотрудничающих с коммунистами, „поскольку поддержка партии атеистов — это политический акт, противоречащий учению церкви“» [256] .

Надо ли говорить, что подобные выступления ставили католиков вне закона в СССР и других странах Восточной Европы, где были у власти коммунисты. На мой взгляд, тут Сталин упустил шанс нанести решительный удар по Ватикану. Борьба с враждебными религиозными течениями исключительно с позиции государственного атеизма бесперспективна. И это Сталин понял уже в 1942 г., следствием чего стало восстановление Патриаршества, открытие сотен закрытых храмов в СССР и т. д.

Если римский папа являлся врагом России, то нужен… другой папа.

Блестящий советский историк, разведчик, диверсант и посол республики Коста-Рика в Италии Иосиф Григулевич писал: «Нет сомнения, что, не располагай сегодня США в Европе поддержкой сил, связанных с Ватиканом, не могло бы быть и речи о контроле США над Западной Европой. Отсюда, естественно, такой вывод: любой удар по Ватикану — это удар по нашему главному противнику — американскому империализму.

Если бы нам удалось расшатать эту международную ватиканскую организацию, внести в нее смуту, фронду, раскол, то мы тем самым нанесли бы серьезный удар, в первую очередь, европейской реакции, идеология которой сегодня исходит из Ватикана, и сильный удар по ее союзнику и покровителю — американскому империализму.

Возможно ли это? Думаю, что имеются неплохие предпосылки для реализации такого плана.

В странах народной демократии католическая церковь является последней опорой реакции, которая, опираясь на ее организацию и при ее поддержке, оказывает последнее бешеное сопротивление. Правительства народных демократий ведут против руководства и актива католической церкви политическую и административную борьбу. Но воспитательная работа, отнятие материальной базы у духовенства и репрессии против отдельных прелатов — не очень пугают Ватикан: церковь только очищается этим, приобретает мучеников и святых. Поэтому пока основная масса попов идет за папой и слепо следует догме Ватикана, ватиканская агентура будет жить и преуспевать. Единственное, чего боится Ватикан, — это того, что мы используем против него всю силу государственного аппарата и все силы идеологического воздействия. Образование автономных, национальных католических церквей, их последующее объединение в автономную антипапскую церковь страшит Ватикан не только тем, что это означало бы смерть для его агентуры в странах народной демократии, но и тем, что эта церковь могла бы перейти к офензиве и перенести борьбу в Западную Европу, поставив под угрозу существование самого Ватикана. Такой вывод основан на историческом опыте, на прошлом католической церкви» [257] .

Григулевич около двадцати лет изучал историю католической церкви и предложил достаточно разумный рецепт: «История католической церкви полна расколами, смутами и фрондами. Расколы и различные фронды вызвали острые кризисы в католической церкви и неоднократно ставили под угрозу существованием самого Ватикана. За сравнительно недолгую историю можно насчитать 28 антипап, каждый из которых символизировал определенный кризис в католической церкви. Но только те расколы увенчались успехом, которые имели поддержку государственного аппарата.