Размером она была не больше шкафа для одежды, с маленьким окном. Под окошком была раковина, но почему-то без крана. К стене напротив окна была прибита полка, предназначенная, по-видимому, для приготовления еды, а над ней висел единственный шкафчик. На полке стоял примус, кастрюля и полбутылки молока. Примус — это небольшая походная плитка, которая работает на керосине.

— Принеси немного воды, пока я разожгу примус, — попросила мисс Хани. — Вот возьми ведро. Колодец на улице. Привяжи ведро к концу верёвки и опусти в колодец, только смотри сама не упади в него.

Матильда, ошеломлённая сильнее, чем когда-либо, взяла ведро и направилась на задний двор. Там она увидела обычный деревенский колодец с деревянной крышей. Верёвка, намотанная вокруг простого устройства для набирания воды, свисала в тёмную бездонную дыру. Матильда подняла верёвку и, привязав её к ручке ведра, стала опускать его до тех пор, пока не услышала всплеск. Она принялась крутить ручку, вытаскивая ведро, и в нём — вот чудо! — действительно оказалась вода.

— Столько хватит? — спросила Матильда, когда вернулась в кухню.

— В самый раз, — ответила мисс Хани. — Мне кажется, тебе раньше не приходилось этого делать?

— Никогда, — сказала девочка. — Это так весело! А как вы набираете воду для ванны?

— Я не принимаю ванну, — сказала мисс Хани. — Я моюсь стоя. Нагреваю ведро воды на примусе и моюсь.

— Вы взаправду так делаете? — не поверила Матильда.

— Конечно. Все бедные люди в Англии мылись так на протяжении многих веков. И у них не было примусов, они грели воду на костре.

— А вы бедная, мисс Хани?

— Да, — ответила та. — Я очень бедная. Зато примус у меня хороший, не так ли?

Примус шумел на сильном огне, и вода в кастрюле начинала закипать. Мисс Хани достала из шкафчика чайник для заварки и положила в него щепотку чаю. Затем она отрезала два тоненьких кусочка от половинки булки и намазала их маргарином.

« Маргарин, — подумала Матильда. — Должно быть, она и вправду очень бедная».

Тем временем мисс Хани достала поднос, поставила на него две кружки, заварной чайник, полбутылки молока и тарелку с двумя бутербродами.

— К сожалению, у меня нет сахара, — сказала она.

— Всё в порядке, не беспокойтесь, — ответила Матильда.

Она понимала всю деликатность ситуации и старалась не обидеть свою учительницу.

— Давай пойдём в гостиную, — предложила мисс Хани.

Взяв поднос, она направилась через тёмный коридор-туннель в комнату. Матильда последовала за ней, но на пороге так называемой гостиной остановилась в полном изумлении. Комната была маленькая, квадратная и голая, как тюремная камера. Слабый дневной свет проникал в неё сквозь единственное узкое окошко без занавесок. Вместо мебели стояли три перевёрнутых деревянных ящика, два из них служили стульями, а третий, стоявший между ними, — столом. И всё. На стенах не было картин, а на полу из грубых неотёсанных досок с забитыми пылью щелями не было ковра. Потолок был настолько низким, что Матильда, подпрыгнув, могла бы дотронуться до него кончиками пальцев. Стены в комнате были выкрашены в белый цвет, но на краску это было не похоже. Матильда потёрла о стену пальцем, оказалось, что та покрыта дешёвой побелкой. Так обычно красят стены в коровниках, конюшнях и курятниках.

Матильда была в шоке. Неужели здесь живёт её всегда изящно одетая учительница? Неужели сюда она возвращается после работы? В это было трудно поверить. Но почему она живёт так бедно? В чём причина? Матильда была уверена, что здесь явно что-то не так.

Мисс Хани поставила поднос на один из трёх ящиков.

— Садись, моя дорогая, — сказала она, — давай выпьем горячего чаю. Бери бутерброды, они для тебя. Я никогда не ем дома. Мне вполне хватает школьного обеда.

Матильда осторожно присела на перевёрнутый ящик и из вежливости откусила кусочек хлеба с маргарином. Дома бы ей дали хорошо поджаренный тост с клубничным джемом, а может, и бисквитное пирожное в придачу. Но здесь было гораздо интереснее. В доме мисс Хани существовала какая-то тайна. Матильда в этом даже не сомневалась и твёрдо решила выяснить, в чём тут дело.

Мисс Хани разлила чай по кружкам и добавила немного молока. Казалось, она вовсе не испытывала неловкости от того, что ей приходилось сидеть на перевёрнутом ящике и пить чай из кружки, которую она держит на колене.

— Знаешь, — сказала она, — я долго думала о том, что ты сделала со стаканом. У тебя появилась необыкновенная сила, моя девочка.

— Да, мисс Хани, я знаю, — ответила Матильда, доедая бутерброд.

— Насколько мне известно, — продолжала учительница, — ещё никому в мире не удавалось передвигать предметы, не прикасаясь к ним.

Матильда молча кивнула.

— Было бы очень любопытно узнать, есть ли у твоих возможностей предел. Знаю, знаю, ты думаешь, что можешь двигать абсолютно всё, но у меня на этот счёт есть некоторые сомнения.