Раздались послушные голоса ребят, повторяющих эту абракадабру.

– Отлично! Это слово не сработает еще потому, что оно должно быть направлено на какое-нибудь препятствие, которое надо пройти. Например, на стену. Тогда предмет станет как бы прозрачным для говорящего это слово. Все, уроки закончены. Идем спать?

В пустой комнате повисла тишина.

– Ну, хорошо, хорошо, я иду в Сашенькину комнату, а вы оставайтесь здесь. Ну не оставлять же девушку одну, без охраны в не закрывающейся комнате среди этого магического вертепа да еще рядом с казармой! Эх, молодежь, молодежь. Можете не краснеть – все равно не видно…

Дверь сама по себе раскрылась и закрылась. А в комнате раздался заговорщицкий смешок:

– А ты еще боялась его спрашивать об этом! – и послышалось выразительное чмоканье.

– Слушай, а это так смешно! – послышался девичий голос из темноты пустующей комнаты. – Как будто с воздухом обнимаешься!.. Постой! Ты куда лезешь? А ты ли это вообще? – в ответ раздавалось только довольное хмыканье и чмоканье.

Три ночи, проведенные рядом на полу крестьянской избы, сблизили их настолько, что Сашенька не в силах была сейчас сопротивляться осмелевшим приставаниям невидимого, но настойчивого Алекса. Да и что оставалось делать одинокой душе – не отталкивать же единственного любящего человека в этом мире. Их души, не видя препятствий, просто упали в объятия друг другу, а тела последовали вслед. На краю сознания Сашенька вспоминала какие-то заветы молодой приличной девушки, по-видимому, когда-то крепко вбитые ей в подсознание. Но здесь все это было забыто и не имело значения. Было только властное влечение души и тела. Поэтому сейчас, когда Ян великодушно оставил их в спальне, один на один с необузданным желанием, девушка уже не могла ничего поделать ни с Алексом ни с собой.

Почувствовав невидимые, осторожные и нежные руки любимого, впервые решившиеся проникнуть туда, куда пристойные девушки не пускают кавалеров с бухты-барахты, Саша мысленно поблагодарила невидимость и Яна, придавших решимости ее любимому и вернула в страстном поцелуе всю нежность и ласку. Дальше все слилось в один восхитительный и упоительный миг. Они постепенно стали видимы, но между ними уже почти не осталось ложного стеснения и они отдались ласкам и играм без тормозов…

Наутро Ян сумел по достоинству оценить их помятый вид. Правда, сначала он долго стучал в дверь, но потом не выдержал и зашел будить парочку, сладко спавшую поперек сдвинутых вместе кроватей.

– Хороши, братик с сестричкой! – присвистнул Ян. Эта фраза, наконец, дошла до сознания просыпающейся молодежи.

– Что уже вставать? – промямлил Алекс, а Сашенька испуганно одернула одеяло на ноги и подтянула его до подбородка, будто могла напугать Яна видом своих соблазнительных мест.

– Ну, если вы хотите весь день спать и не ходить к магу на прием… короче, жду вас через десять минут, одетыми и опрятными!

***

На прием к верховному магу они попали только после обеда. Их вели по анфиладам не очень большого, но еплохо украшенного дворца. В конце концов, идущий впереди, разряженный, как павлин, церемониймейстер или мажордом (кто их разберет?) важно стукнул два раза своей палкой в высоченную резную дверь и раскрыл ее перед гостями, приглашая с легким поклоном пройти внутрь. Им так и не удалось услышать ни единого слова от этой надменно-каменной рожи. «Типичный придворный лакей. Наверно, хорошо взятки берет, если, конечно, ему дают» - подумал Ян и смело зашел внутрь.

Однако оказалось, что это еще не приемная мага, а только «предбанник» с секретаршей или просто дамой, встречающей гостей. Несмотря на пристойную дворцовую обстановку, платье этой вполне милой дамы своей длиной, вернее отсутствием таковой, и огромным вырезом на груди говорило о полифункциональности ее службы. Она, томно закатив глазки, осведомилась о именах гостей и предупредила, что они удостоились величайшей чести предстать пред не менее величайшим магом современности, великим и ужасным (или могучим) Авелуром.

Они очутились в помпезном дворцовом кабинете. Пятнадцатиметровая зала была отделана по высшему классу: шикарный ковер на почти черном блестящем паркете из мореного дуба, гобелены с батальными и волшебными сценами, парчовые шторы на высоченных окнах, выложенных замысловатой мозаикой, и конечно, бесконечный и неподъемный стол, олицетворяющий незыблемость магистровой власти. С противоположной стороны стола сидел верховный маг, судя по его суровой напыщенности и огромному размеру кресла, в котором еще надо было отыскать находящегося там человека.

Старший гость спокойным шагом прошел на середину ковра, подождал, когда сзади подтянутся ребята и, сделав заметный, но весьма легкий поклон, представился:

– Ян, «пришедший» в одно время с этими молодыми людьми в ваш зиндан. Молодых людей зовут Александр и Александра, – при этих словах, ребята вежливо поклонились. Сашенька даже изобразила книксен. Ян снова повернулся к магу и выжидающе уставился на него. Тот не менее выжидающе подвигал бровями и, видимо решив, что пауза выдержана достаточная, медленно произнес:

– Знаете ли вы, почему я лично пригласил вас к себе? – похоже, подтекст, который должно было читать в вопросе, был чем-то вроде: «Вы хоть понимаете, жалкие черви, к кому попали?»

– Я слышал от офицера, как он удивлялся, что мы появились в зиндане втроем, - поддержал беседу Ян.

Магу, видимо надоело сидеть, напыжившись в кресле, и он вышел из-за стола, встав напротив гостей и внимательно их рассматривая. Выглядел он странно, сочетая в себе противоречивые черты. Было заметно, что, несмотря на волшебные омоложения, груз лет и большая власть давили на его психику. Темные карие глаза отличались умом, но складки век выдавали пресыщенность жизнью, смешанную с циничностью. Не добавляли привлекательности и расплывшиеся лицо и тело. Ян даже удивился, неужели такой кудесник не мог, вместе с продлением жизни подкрасить и внешний вид?