Ник крепко сжимал в руках вожжи, позволяя лошадям неспешно трусить по Роттен-роу. Вдалеке уже показались ворота парка, когда мимо них, изрядно напугав лошадей, вихрем промчался чей-то экипаж.

— Черт побери! — вскричал Ник, пытаясь успокоить благородных животных. Подняв голову, он успел увидеть, как Тинсдейл, привстав на облучке, вовсю погоняет своих скакунов хлыстом.

— Тинсдейл, будь ты проклят! — проревел Ник и, невзирая на явное отсутствие опыта в управлении столь быстрой повозкой, щелкнул вожжами, посылая лошадей в галоп.

— Что вы делаете?! Мы разобьемся!

Айви потянулась к нему, чтобы перехватить поводья, но он не позволил ей это сделать. Их фаэтон стремительно набирал скорость, и через несколько мгновений они уже настигли и обогнали карету Тинсдейла.

Виконт изменился в лице, когда они промчались мимо. Глаза его метали молнии, и он вновь замахнулся хлыстом на своих коней.

— О нет! — испуганно выдохнула Айви, когда они, проскочив ворота, вылетели на Парк-лейн. С довольной улыбкой на губах Ник обернулся, чтобы посмотреть, где гам Тинсдейл, и увидел, что его соперник остановился.

Мисс Фини, держась за живот, свесилась со скамьи. Тинсдейл стоял рядом с ней, брезгливо отряхивая свой перепачканный камзол.

От такого зрелища Ник вдруг почувствовал, как у него самого желудок рванулся к горлу.

— Спасибо за предупреждение относительно особых рецептов миссис Уимпол.

— Не за что! — жизнерадостно откликнулась Айви и поднесла ладошку ко рту, чтобы скрыть улыбку.

Ник щелкнул вожжами, и фаэтон неспешно покатил по Парк-лейн.

Когда они выехали на Мэйфэйр [14] , уже смеркалось. Но в августе ночь не спешила принять Лондон в свои объятия… а в Шотландии в это время еще вовсю светит солнце, с тоской вспомнила Айви. Казалось, это было так давно, хотя в действительности минуло всего лишь несколько месяцев с той поры, когда ее вместе с другими братьями и сестрами суровый отец изгнал из Шотландии. Она очень соскучилась по дому. Девушка тихонько вздохнула. Она будет скучать и о Лондоне — если ее план не удастся. Айви прекрасно сознавала, что это запросто может случиться, поскольку в ее распоряжении оставалось лишь несколько дней, а потом в столицу пожалует отец и ее судьба будет решена. Если в самое ближайшее время Тинсдейл не наденет ей на палец обручальное кольцо, она погибла.

И сегодняшний выезд на лоно природы, хотя и получился забавным, все же оказался далеко не столь успешным, как она рассчитывала.

Айви слегка повернула голову и взглянула на Доминика, сидевшего рядом. Он хмурился, крепко сжимая в руках вожжи и сражаясь с парой резвых лошадей, которые во всю прыть мчали фаэтон к дому.

Да, свою задачу он выполнил просто блестяще. Мисс Фини была от него без ума. А вот Тинсдейл, вместо того чтобы, лишившись благосклонности мисс Фини, вновь обхаживать Айви, почему-то не спешил вернуть ей свое расположение. Складывалось впечатление, что он не на шутку разозлился из-за того, что она позволила себе увлечься другим мужчиной, хотя сам первым бросил ее.

Покачиваясь на сиденье в такт движению фаэтона, девушка погрузилась в размышления о минувшем дне. Нет, у Тинсдейла решительно не было оснований гневаться на нее. Ведь это он своим поведением вынудил ее прибегнуть к столь хитроумному плану. Если бы он просто предложил ей руку и сердце, — а в том, что виконт намеревался это сделать, до того как внезапно бросился в объятия мисс Фини, она нисколько не сомневалась, — ей не пришлось бы прибегать к мерам столь крайнего порядка, чтобы вернуть его привязанность. И тогда она не стала бы нанимать Доминика!

Фаэтон резко повернул за угол. Айви взмахнула рукой, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и ладонь ее нечаянно легла Доминику на бедро. Когда он взглянул на нее, перед тем как вновь уставиться на дорогу, она покраснела и пробормотала:

— Извините. Мне очень жаль…

— А мне — нет.

Она видела, что он улыбается.

Но, говоря по правде, она была рада тому, что встретила Доминика. Айви задумчиво взглянула на своего спутника. Ей нравилось его общество, и даже то, что он впервые заставил ее задуматься о собственном поведении и убеждениях, больше не вызывало у девушки внутреннего протеста. А уж как он умеет целоваться….

Вспомнив о том, как он прижал ее к стволу дерева на берегу Серпентайна, а потом поцеловал, Айви почувствовала, что неудержимо краснеет. Румянец обжег ее щеки, и жаркая волна покатилась ниже, к груди.

Да, после того поцелуя она вся затрепетала. Но что еще важнее, она не сомневалась, что, когда их губы соприкоснулись, и у него в жилах закипела кровь, потому что он тоже хотел ее. Поначалу она не могла поверить в это, поскольку была твердо убеждена в том, что он из тех мужчин, которые предпочитают компанию себе подобных. Но когда он прижался к ней всем телом и впился в ее губы поцелуем, не заметить его напряженного мужского естества было невозможно. Будь эта штука меньшего, более скромного размера, она, пожалуй, решила бы, что это складной нож или, скажем, часы. Да что угодно, в конце концов. Но во время сегодняшнего поцелуя она получила веское доказательство его желания, и оно оказалось отнюдь не маленьким.