Они перетащили тело Маришки к широкому плёсу ручья.

– Глубина здесь, судя по всему, больше двух метров. И вода тёмно-коричневая, очень мутная, – одобрила Александра. – Никто и никогда не найдёт. А местечко – очень тихое, спокойное и красивое. Бабочки летают – крупные и узорчатые. С высоченных деревьев, переплетаясь, сползают толстые тёмно-зелёные лианы, усыпанные мелкими разноцветными цветочками, слегка похожими на магазинные орхидеи.

– Это и есть – тропические орхидеи, – хмыкнул Егор. – Жди меня здесь, известная киноактриса и режиссер. Я быстро…

Вернувшись к банановой роще, он снял с трупов неизвестных оппонентов пятнистые куртки, после чего вернулся к ручью. В куртки Егор завернул крупные гранитные булыжники, а длинные курточные рукава надёжно завязал-укрепил на худеньком теле Маришки.

– Кожаный планшет я забрала, – сообщила Санька. – Обыскала все карманы, но ничего в них не обнаружила. Естественно, не считая очередного пистолета. Смотри, какой красивый! Чёрненький, элегантный.

– «Глок», причём, израильского производства. Хорошая машинка, надёжная, двенадцатизарядная. Себе оставь…. Кстати, сняла с покойницы полевой планшет с полезными причиндалами – молодец. А, ботинки?

– Что – ботинки?

– А кто мне жаловался ещё в подземном туннеле, что, мол, шатается каблук на правой туфле? Если ты забыла, то напоминаю. До Сан-Анхелино – нам ещё пилить и пилить…. Ладно, ботинки с мёртвой барышни, которая, возможно, спасла нам жизни, я сниму сам. Ты же, Санёк, сбрасывай свои модные туфельки. Я их запихаю – по одной – в куртки с камнями…

Когда процесс переобувания был завершён, Егор скомандовал:

– Берём тело за руки и за ноги, раскачиваем и – на счёт три – определяем рабу Божью Маринку в водяную могилку…

Раздался громкий «бульк», мёртвое тело девушки послушно скрылось в тёмно-бурых водах, по поверхности омута, расширяюсь, побежали круги.

– Пошли, черноволосая красавица, к пруду, – предложил Егор. – Наверняка, Гешка и Юля уже заждались.

Но, не пройдя и семидесяти метров, он остановился и известил:

– Придётся, всё же, вырезать длинную палку с крепкой рогулькой-развилкой на конце. Помнишь, как я таким крестьянским приспособлением – в процессе проведения реалити-шоу «Живём – как в старину» – расчищал нам путь от упитанных вологодских гадюк?

– Помню, – зябко поёжилась жена. – Ты хочешь сказать, что…

– Ага. Видишь, впереди берег ручья – метров на сто пятьдесят – свободен от деревьев, кустарников и травы?

– Ну, да. Каменистая покатая площадка, вернее, солнечная лощинка, «обрывающаяся» в наш ручеёк. Эти полосатые камушки, наверное, очень горячие. Особенно, прожилки слюды.

– Полосатые камушки, говоришь? – усмехнулся Егор, доставая из рукава пиджака ножны с армейским ножом. – Нет, милочка моя, каменные плиты, как раз, однотонные. А, вот, змеи, которые греются на них, разноцветные. То бишь, буро-узорчатые, серые и зеленоватые. Ну, и блестящие, как прожилки слюды, змейки…

– Кошмар какой! Как же мы пройдём к пруду?

– Ногами, конечно. Ты, главное, не бойся и, отстав метров на пять, шагай за мной. Прорвёмся! Не впервой…

Разноцветные змеи, рассержено шипя, разлетались в разные стороны. Два шага, манипуляция с палкой, голова змеи, попавшая между «лучами» рогульки, короткое вращение древка, резкий взмах, сильное змеиное тело, отлетающее метров на пятнадцать-двадцать. Следующие два шага, манипуляция с палкой, голова змеи, попавшая между «лучами» рогульки…

На преодоление ста пятидесяти «змеиных» метров у них ушло более двадцати минут.

– Очень печальная история, – загрустила Сашенция.

– О чём это ты, королева моего беспокойного сердца? – уточнил Егор.

– Как я понимаю, змеи днём привыкли греться на тропическом солнышке?

– В общем-то, да. Переваривают пищу, набираются сил, греют холодную кровушку.

– А ночью, соответственно, расползаясь по всей округе, выходят на охоту – за всякой мелкой живностью?

– Правильно всё понимаешь.

– Сколько времени мы будем ждать Генку и Юльку? – поставила вопрос ребром Санька. – Полчаса, час, два?

– Этот момент мы не оговаривали.

– И, по моему мнению, совершенно напрасно. Можем, ненароком, оказаться ночью в натуральном змеином раю. Наступишь – в полной темноте – на какую-нибудь узорчатую гадину, она тебя за ногу и тяпнет. Костра-то нам разжигать, наверно, не полагается?

– Рискованное, опасное и недальновидное мероприятие, – сознался Егор. – Неизвестно, какие ещё гадкие и скользкие морды бродят по округе. Ведь, наверняка, бродят….