– Я... э-э... я уже купила себе очень красивое красное платье, – сказала я. – И подходящие к нему туфли.

Несколько секунд мама молчала, она явно была поражена. Затем спросила:

– Красное? Но почему? Красный–такой заметный цвет! Его могут носить очень немногие.

Я думала о чем-то бежевом. У Ханны брючный костюм был бежевый.

– Платье очень милое, мама. Оно потрясающе мне идет. Даже продавщица отметила.

– Ой, да они что угодно скажут, лишь бы продать товар. Ты разве не знаешь, что они получают процент с каждой покупки? А может, ты одолжишь что-нибудь симпатичное у сестер, а?

– Ты имеешь в виду Тинину спецодежду от Лоры Эшли?' Или черный костюм Лулу? Нет, мама, платье отличное, вот увидишь. Оно стоит четыреста тридцать евро.

– Четыре евро тридцать? Да, это на тебя похоже. Ты всегда экономишь на чем не нужно. Я уже представляю себе этот дешевенький сарафанчик...

– Мама, четыреста тридцать! Это со скидкой, без скидки оно стоило восемьсот.

– Я тебе не верю, – заявила мама. – Это ты просто так сейчас говоришь.

Я вздохнула.

– Ну, я же хочу как лучше, Рилуте, – продолжила уговоры мама. – Ты ведь сама лучше будешь себя чувствовать, если красиво оденешься. А то получится как всегда. «Неудивительно, что твоя младшая до сих пор без мужчины, раз она позволяет себе выходить в свет в таком виде».

Я снова вздохнула.

– Ты знаешь, что среди нашей родни уже ходит слух, что ты не совсем... ну, нормальная? – спросила вдруг мама.

– Что-что?

– Ну, не как все. А, знаешь, другая.

– Какая такая другая?

– Ох, ну не притворяйся же глупее, чем ты есть! – сказала мама. – Другая. Другого рода. Другого направления. С другого берега.

– Лесбиянка? Наши родственники думают, что я лесбиянка?

– Дочка, я не люблю, когда ты используешь в речи подобные выражения.

– Мама, лесбиянка – это правильное выражение. А вот другого рода, другого направления и с другого берега – это как раз выражения неправильные, – вскипела я.

– Если тебя послушать, так и, правда, можно подумать, что ты...

– ...лесбиянка? Нет, мама, я не лесбиянка. Для этого я должна любить секс с женщинами. Ну, или, на худой конец, хотя бы таким сексом заниматься. А у меня вообще секса нет, ни с женщиной, ни с мужчиной. Но я не думаю, что это кого-то касается. Ведь никто не спрашивает, спят ли все еще друг с другом тетя Алекса и дядя Фред.

– Тигелу! – возмущенно воскликнула моя мама, снова перепутав имена.

– Вот видишь, – сказала я. – Такие вопросы неприличны и неприятны, и все же нам, одиноким людям, все время приходится с ними сталкиваться.

Пару секунд мама молчала. Потом произнесла « мирным тоном:

– Ты ведь знаешь, что Фреду прооперировали простату?

– Что?

– Больше я об этом ничего говорить не буду. Молчу. Я воплощение тактичности. Знаешь, если бы ты, хоть изредка приходила на семейные праздники с мужчиной, ты могла бы избежать таких неприятных слухов. Вот как твои кузины Франциска и Дайана.

– Они приходят каждый раз с новыми мужчинами, – проговорила я. – Тетя Мари-Луиза все притворяется, что вот-вот уже прозвучат свадебные колокола, но, если ты меня спросишь, я скажу: все эти парни наняты в службе эскорта. Так в кого они на этот раз почти что влюблены?

– О, новый друг Дайаны – биржевой маклер. А Франциска еще с тем, которого она приводила в прошлый раз. У них осенью свадьба.

– Это парикмахер с прической Элвиса и голосом Гуффи? [7] – спросила я, несколько ошарашенная этой новостью.

– Он не только парикмахер. Ему принадлежат четыре магазина цветов в городе. И Мари-

Луиза ясно дала понять Франциске, что после тридцати непозволительно ждать, пока прискачет галопом принц на белом коне. Уже пора идти на компромиссы. А мужчинами, у которых четыре флористических салона, в наше время не разбрасываются. А кстати, что в аптеке сказали про лекарства?

– Что?

– Ну, мою коробку из-под обуви с лекарствами. Ты обещала занести ее в аптеку.

– Ах да. Они жутко обрадовались, – не растерялась я. – В Эфиопии опять разыгралась эпидемия бессонницы, итвое снотворное как раз кстати.

– Отлично, отлично. Ну, мне нужно готовиться к игре в бридж. Я все-таки спрошу, где Ханна раздобыла тот брючный костюм. И посмотрю в новом каталоге, нет ли там чего подходящего к этому случаю. А потом тебе перезвоню.

При других обстоятельствах я, возможно, еще попробовала бы возразить. Ну а так... зачем мне было затевать ссору?

– Да, мама, конечно, так и сделай. И спасибо тебе за все. – По-моему, это были достойные последние слова.

– Ну, ведь для того и существуют матери, – философски произнесла она.