— Да, признаться…

— Отлично. Расскажите о ваших выводах. Пусть даже они окажутся насквозь ошибочными, они мне интересны сами по себе. Можете считать, что получили соответствующий приказ. Дипломатия здесь ни к чему. Излагайте ваши догадки и выводы.

Несмотря на благожелательный тон генерала, поручик все же тщательно подбирал слова:

— Мне кажется… Мне представляется, что ваш батальон — какая-то особая секретная часть, где производятся испытания неких военных новинок. Проезжая мимо деревянного забора, я слышал взрыв… Это артиллерийский полигон или нечто похожее. А потому здесь должны существовать караульные команды, каких нет в обычном саперном батальоне. Должно быть, меня туда и намерены определить? Потому что я, как ни ломал голову, не смог придумать другой возможности использования обычного пехотного офицера в саперной части…

— Неплохо, — сказал генерал одобрительно. — Не так ли, господа?

— Безусловно, — сказал полковник Стахеев. — При всей скудости наблюдений прийти к таким выводам — это весьма неплохо…

Военный врач ограничился кивком.

— А теперь вы вот что мне скажите… — произнес Зимин с некоторой вкрадчивостью. — Вам что-нибудь показалось здесь странным? Возможно, даже неправильным, категорически не похожим на обычные армейские реалии?

Савельев решился:

— Господин генерал, вы сами требовали полной откровенности… С вашего позволения, я употребил бы именно это слово. У вас какая-то странная часть.

— Конкретнее.

— Этот едва ли не крепостной забор… У часовых диковинное оружие, я о таком и не слышал… И никогда не видел, чтобы караул водил с собой собаку… На моих глазах комендант отправил под арест штабс-капитана, такое впечатление, исключительно за громкое пение романсов…

— Вот как? Кого же?

— Я не знаю его фамилии… Штабс-капитан, чернявый, с усиками, похож на гусара… Хотя нет, комендант его называл. Майский, Малевский…

— Быть может, Маевский?

— Так точно.

Присутствующие переглянулись не без веселости.

— Ах, вот оно что… — сказал генерал, убрав улыбку с лица. — Опять, значит… Неисправим. Ну, пусть посидит… Что-нибудь еще?

Поколебавшись, поручик все же решился:

— Вы сами, господин генерал. Это тоже странность. Я не так уж и долго прослужил, но не слыхивал, чтобы саперными батальонами командовали люди в генеральских чинах…

На лице Зимина не было ни злости, ни раздражения. Он усмехнулся:

— Все?

— Не совсем, — окончательно расхрабрившись, сказал поручик. — Уставом не предусмотрено такой должности — комендант батальона, я это прекрасно помню…

— Безусловно, — кивнул Зимин. — Воинским уставом не предусмотрена ни таковая должность, ни многое другое, что у нас имеет место быть. Однако мы — не совсем обычная воинская часть. Смело можно уточнить: весьма необычная. Настолько, что служим согласно уставу, специально разработанному для нашего батальона. И, как вам уже должно быть совершенно ясно, я намерен предложить вам служить у нас.

При этих словах следовало бы вновь содрогнуться от нешуточного изумления. Потому что армейская жизнь не знает никаких таких слов «предложить». В армии невероятно редко «предлагают» — просто-напросто волей высшего начальства определяют новое место службы, и тот, кому оно объявлено, вынужден подчиняться без обсуждения.

Однако поручик чувствовал, что устал уже удивляться. И произнес едва ли не равнодушно:

— Я весь внимание, господин генерал…

— Начнем с того, что события сложились для нас в вашем случае крайне благоприятно, — сказал Зимин. — Вы первый из кандидатов, с которым я могу опустить первый этап разговора и перейти к следующему. Все дело в вашем… приключении, произошедшем во время поездки с обозом. Всех остальных вначале приходится долго убеждать в реальном существовании некоторых… созданий. Но только не вас. Теперь вы, я полагаю, уже не сомневаетесь, что в нашем мире существуют некие особые существа, которых нельзя отнести ни к роду человеческому, ни к нечистой силе?

Поручик невольно вздрогнул. Перед глазами у него с невероятной четкостью встало недавнее прошлое: Иван Матвеич[1], с жуткой грацией несущийся по крышам возков, нестройный залп ему навстречу, стылое голубое небо…

— Да, вот именно, — сказал он тихо. — Нелепо было бы теперь сомневаться…

— Это я и имел в виду. Всех прочих приходилось сначала долго и обстоятельно убеждать в существовании «соседей», что было далеко не простым делом… Правда, ваш случай стоит несколько наособицу. Вы там у себя, в обозе, столкнулись с существом, которое очень долго было, так сказать, выключено из жизни. Провело чуть ли не два тысячелетия замурованным в некотором предмете. До сих пор мы о таком знали чисто теоретически, наяву не сталкивались… Мы-то как раз имеем дело с экземплярами, которые ни в какую чародейную спячку не впадали, которые живут и здравствуют, проявляя порой нешуточную активность. И временами находятся среди нас. Я не имею в виду наш батальон, конечно, но в данный момент именно сейчас на какой-нибудь петербургской улице вполне может оказаться прохожий, имеющий с человеком лишь внешнее сходство. Их не так уж много, их становится все меньше и меньше, но достаточно, чтобы они нас беспокоили всерьез… Короче говоря, вот уже более ста лет в глубине самых секретных государственных ведомств укрыта особая контора, занятая исключительно охотой за этими существами и противодействием таковым. Точнее говоря, сто с лишним лет сохраняется преемственность и непрерывность. Весьма даже не исключено, что и в более ранние времена существовали ведомства, решавшие аналогичные задачи, но мы о них ничего не знаем. Можем лишь предполагать. Мы отыскали в архивах несколько любопытных старинных документов времен Иоанна Грозного и Алексея Михайловича. Там нет конкретных деталей, но есть основания предполагать, что уже тогда были созданы охотничьи группы, руководимые с самого, — он многозначительно поднял палец, — верха. Некоторые места, глядя с позиций нашего опыта, просто невозможно истолковать иначе… Как бы то ни было, наше ведомство существует более ста лет, с тех пор, как императрица Екатерина Вторая подписала секретный указ о его учреждении. Но в эти подробности углубляться сейчас нет смысла, у вас будет возможность ознакомиться с историей ведомства самостоятельно. Как и любая другая военная часть, наша имеет писаную историю, правда, доступную, как легко понять, единицам. Потому что для подавляющего большинства людей нас как бы и не существует…

— Значит, вы предлагаете мне…

— Не спешите, — мягко сказал Зимин. — Я еще не закончил. Видите ли, с екатерининских времен много воды утекло. Научный и технический прогресс, новые обстоятельства… Наш саперный батальон, строго говоря, к поминавшимся мною охоте и противодействию имеет косвенное отношение. То ведомство, которому положила начало Великая Екатерина, существует и сейчас в виде одного из подразделений III отделения и занимаются они практически тем же самым, что и сто лет назад. Мы — чуточку другое. Батальон возник гораздо позже для выполнения особых задач, невозможных в прошлом. Благодаря опять-таки научному и техническому прогрессу.