Как и многие из тех, кто вырос в приюте, Эвике мечтала о большой семье. Двенадцать штук детей — это как минимум. Но первые месяцы беременности заставили ее пересмотреть свою позицию. Нет, она не отказалась от вожделенной дюжины, просто отныне искала и альтернативные способы обзаведения потомством.

— Знакомый Томпсона за ним присмотрит, пока мы не уладим ситуацию.

— Надеюсь, знакомый все таки не близкий. Его близким знакомым я бы не доверилась. И что вы там собрались улаживать?

— Вампиры нарушили договор о ненападении, так что мы, — Уолтер замялся, — должны их вроде как оштрафовать. Виноват в первую очередь лорд Марсден, Мастер Лондона, раз преступление произошло на его территории.

— Ого, так доктор Элдритч Мастеру хвост накрутит?

В устах Эвике эта идиома приобретала новый смысл. Ведь на ее родине верили, что у вурдалаков есть хвост, а когда они мочат его в воде, начинается ливень. В разгар прошлого лета, особенно засушливого, в особняк Штайнбергов даже наведывалась делегация крестьян. Но когда герр Штайнберг узнал суть их просьбы («Дождичку бы»), то так рявкнул на делегатов, что те в спешке пересмотрели свои суеверия.

— Д-да… Хвост. Именно.

— Ой как здорово! На дух не переношу Мастеров. Сволочь на сволочи. Прежде чем в кандидаты на этот пост попасть, надо, наверное, сдать экзамен на подлость. Так что если доктор Элдритч будет его осиновым колом щекотать, займи мне место в первом ряду. Я кулек семечек захвачу… Вот только Мастер потом на Берте отыграется. Ой, горюшко! Что с ней, бедной, станется! — запричитала Эвике, подперев щеку кулаком.

— Она заслужила наказание.

— Что верно, то верно, да только она уже наказана. Заранее. Потому что совесть — это самое страшное, что может приключиться с упырем.

Совесть? У нее? Уолтер попытался восстановить события прошлой ночи, но ужас размыл ему память. Вспоминались только ее зрачки, такие острые, что она могла располосовать горло одним лишь взглядом. Так трудно вспоминать… Да и нужно ли? Вампиров куда проще уничтожить, чем проанализировать.

Людей, кстати, тоже.

Но та девочка-призрак, что шла вместе с Бертой, твердила о каком-то обещании. Похоже, он действительно что-то упустил.

Уолтер рванулся к двери, крикнув на ходу:

— Запри все замки, обложись чесноком и читай псалмы! Я мигом!

— Да куда же ты? — встрепенулась жена.

— К Томпсону! Вдруг еще можно что-то исправить!

Но было уже поздно. Когда Уолтер ворвался в квартиру Генри, тот сидел за столом, склонившись на газетой. Довольно улыбаясь, курил глиняную трубку с длинным чубуком. В полумраке гостиной она белела, как обглоданная кость.

— Дельце состряпано! Теперь вся пресса раструбит об этом инциденте. Чует мое сердце, что в ближайшее время вампирам не поздоровится. Если у живых трупов вообще есть здоровье, — добавил Генри задумчиво.

— Но что же теперь будет? — растерялся Уолтер. — Ведь полицию на них не натравишь. На бумаге-то вампиров не существует.

Он представил лондонского бобби с осиновым колом вместо дубинки и не сдержал нервный смешок.

— Нет, конечно. А произойдет именно то, что всегда происходит, когда правительство отрицает наличие проблемы, а между тем для народных масс она очевидна.

— Восстания, что ли? Мятежи вроде гордоновских? Но зачем, Томпсон, зачем? И в такое время!

Для дестабилизации общества Генри Томпсон и правда выбрал неудачный момент. Одно дело — потасовка за самый смачный кусок пудинга, и совсем другое — гражданская война под Новый Год. Кому охота прятаться от шрапнели под елкой? Похоже, зачинщик и сам смутился.

— Чем больше этих тварей передохнет, тем лучше, — заявил он как-то чересчур категорично. — Ты ведь сам этого хотел.

— Неправда! Пусть Берта ко мне домой не суется — а больше мне ничего и не надо! Между прочим, не все вампиры одинаковы. Есть среди них и добрые, щедрые лю… личности, — заявил Уолтер, вспоминая Леонарда Штайнберга. На днях он получил от вампира подарок — годовую подписку на «Журнал Клинической Микробиологии» — и открытку с инфузорией, которую Леонард и Изабель самолично раскрасили марганцовкой и йодом.

— Ты видел всех вампиров во всех возможных обстоятельствах?

— Нет. Зато я хотя бы видел вампиров, вообще видел, а вот ты знаешь о них понаслышке, — Уолтер начал заводиться. — Чего ты к ним так прицепился, а? Ведь лично тебе они никакого зла не причинили.

По лицу Томпсона пробежала судорога.

— Это тебе так кажется. А мне кажется иначе.

— А мне кажется, — помолчав, добавил он, — что они убили единственного человека, которому было до меня дело.