— Не мне тебя судить, — ответил Джим тихо. — Твоя совесть — твой судья. И если Лейлор тебя простит, то так тому и быть. Всё будет решать он.

Раданайт медленно и печально, но решительно кивнул.

— Какое бы ни принял он решение, я ему покорюсь, — сказал он.

Они пошли дальше по пустынной, освещённой фонарями аллее.

— Как там Эсгин? — вдруг спросил Раданайт. — Отец сказал, что у него были преждевременные роды.

— Да, малыш родился недоношенным, — сказал Джим. — Но с ним всё будет хорошо, его выходят. Жизнь Эсгина была в опасности, но сейчас он тоже идёт на поправку.

— Это хорошо, — кивнул Раданайт. И спросил: — Как назвали маленького?

— Зелхо, — ответил Джим.

На следующий день с самого утра шёл дождь. После завтрака король отдал распоряжение доставить своего гостя домой. На мокрой взлётно-посадочной площадке дворца ждал чёрный флаер, внешней конструкцией напоминающий истребитель; когда к нему подошли две закутанные в плащи с капюшонами фигуры, из кабины выскочил пилот и выбросил трап. Две фигуры в плащах постояли минуту под проливным дождём, глядя друга на друга, а пилот стоял у трапа по стойке «смирно» и ждал команды на взлёт. Наконец одна из фигур повернулась и направилась к трапу. Из-под полы плаща показалась маленькая рука в жемчужно-серой перчатке и оперлась на услужливо поданную руку пилота, а нога в сапоге того же цвета, что и перчатка, ступила на трап. Из-под капюшона выбилась длинная завитая прядь рыжевато-каштановых волос, и фигура, подобрав полы плаща, взошла по трапу в кабину и устроилась в кресле позади пилотского. Фигура, оставшаяся на площадке, сделала рукой пилоту знак и отошла от машины, готовящейся к взлёту. Крышка кабины закрылась, и флаер, набрав высоту, исчез в затянутом дождевыми тучами небе.

В Кайанчитуме был ветреный холодный полдень. По возвращении домой Джим первым делом заехал в больницу, но там не было хороших новостей: в состоянии Лейлора не намечалось никаких положительных тенденций.

Предварительное слушание по делу Илидора состоялось семнадцатого дартмара в Кабердрайке. В зале заседаний присутствовали: коллегия из троих судей под председательством верховного судьи Оргеча, государственный обвинитель — старший советник Хэймелин, защитник — г-н Пойнэммер, а также Джим, лорд Райвенн, Серино, Дейкин и Дарган. Сегодня Джим впервые увидел Илидора с момента его ареста. Он находился в кабинке для подсудимых — будке из ударопрочного прозрачного пластика со скамеечкой внутри. На нём был чёрный арестантский комбинезон и тяжёлые магнитные ботинки, которые в случае резких движений с его стороны намертво прилипали к полу. Держался он спокойно. Сердце Джима сжалось, когда он встретился взглядом с сыном; Илидор ободряюще улыбнулся ему, приложил пальцы к губам и послал воздушный поцелуй.

За полминуты до начала заседания в зал вошёл король в сопровождении охраны. При его появлении все встали, в том числе и судья. Илидор, хмуря брови, тоже поднялся в своей кабинке. Король занял своё место, и судья Оргеч, внушительный и седовласый, в лиловой мантии на квадратных плечах, объявил предварительное слушание открытым.

— Все заявленные на сегодня участники находятся в зале? — спросил он. — Проверим по списку. Потерпевший, его величество король Раданайт… — судья скользнул взглядом в сторону короля, — присутствует. Председатель судейской коллегии верховный судья Оргеч — присутствует; судья Гоорен и судья Леинг, — Оргеч слегка наклонил голову в стороны своих коллег, — присутствуют. Государственный обвинитель, старший советник Хэймелин?

— Здесь, ваша честь, — встал обвинитель, высокий и худой, с длинным пучком пшеничных волос, собранных в виде конского хвоста.

— Хорошо, — кивнул судья. — Защитник, господин Пойнэммер?

Миниатюрная, затянутая в безупречно сидящий чёрный костюм фигурка слуги закона с чёрным пучком волос на гладко выбритой голове вынырнула с противоположной стороны:

— Присутствую, ваша честь.

— Так, — сказал судья. — Протокол заседания ведёт секретарь Дакс, обвиняемый в зал суда доставлен. Список исчерпан. Повестка сегодняшнего слушания следующая: рассмотрение ходатайства его величества короля Раданайта, вопрос об изменении обвиняемому меры пресечения в связи с поручительством уважаемого гражданина, а также порядок и сроки дальнейшего рассмотрения данного дела. Начнём по порядку. Ваше величество, суд готов выслушать ваше ходатайство.

Король, поднявшись со своего места, звучным и ясным голосом сказал:

— Уважаемый суд, суть моего ходатайства состоит в том, чтобы квалифицировать действия обвиняемого не как покушение на короля, а как незаконную дуэль. Я выступаю с инициативой отозвать обвинение в столь тяжком государственном преступлении, как покушение на короля, поскольку не усматриваю в действиях обвиняемого признаков такового деяния. Заверением в том выступает моё слово королевской чести. Я утверждаю, что в намерениях обвиняемого не было умысла к покушению по политическим или идеологическим мотивам, а была лишь эмоциональная подоплёка частного характера, что государственным преступлением не является. Я свидетельствую, что мотивом к инициированию дуэли со стороны обвиняемого послужило его ошибочное убеждение в том, что я якобы стал причиной болезни его младшего брата и моего наречённого избранника Лейлора Райвенна-Дитмара. Это, как уважаемый суд может видеть, проблема сугубо частного характера, она не попадает в ранг государственных. Поэтому я ходатайствую о том, чтобы рассматривать это дело в ином качестве и с другой статьёй обвинения. Такова суть моего ходатайства.

— Суду ясна ваша позиция, ваше величество, — сказал судья Оргеч. — Что по поводу данного ходатайства считают защита и обвинение? Старший советник Хэймелин?

— Обвинение призвано действовать в интересах потерпевшего, и если его величество считает нужным переквалифицировать действия обвиняемого, то я полностью солидарен с его позицией, — встав, ответил обвинитель.

— Что скажет уважаемая защита? — обратился судья Оргеч к г-ну Пойнэммеру.

— Было бы странно, если бы защита не согласилась с такой постановкой вопроса, ваша честь, — отозвался тот, выставляя на обозрение свою ладную миниатюрную фигурку. — Ходатайство его величества как нельзя более совпадает с интересами защиты, и мы, разумеется, обеими руками голосуем за его удовлетворение уважаемым судом.

— Что ж, в таком случае… — начал судья Оргеч, но заметил, что Илидор в кабинке, встав на ноги, делал какие-то знаки. — Что, обвиняемый? Вы просите слова?