ПРОЛОГ
За окном шёл дождь, Павка Корчагин и Октябрьская революция
Владимир Ильич уже целый час не отходил от окна, сквозь которое смутно проступали сумерки 24 октября 1917 года. Ленин думал о любви, которая никак ему не давалась, несмотря на неоднократные попытки трахнуть Надежду Константиновну, Вчерашняя ночь, проведённая с ней томила Вовку Ульянова и подмывала сделать что-нибудь этакое. Вовка уныло смотрел сквозь грязное окно и никак не мог понять своё импотентское состояние. Однако революция, ради которой он был -замучен в тяжёлой неволе была предрешена, и Ленин повернувшись к Свердлову, спросил:
– Послушай, Асов, а что товарища Петра ещё не убили?
– Нет, Владимир Ильич! – ответил Свердлов и посмотрел на часы.
– Тогда налейте ещё стаканчик!
Яков Михайлович открыл бутылку, разлил в два стакана ужасно пахучей жидкости, напоминающей по виду самогонку, и один стакан отдал Ленину. Владимир Ильич выпил, глаза его покраснели, появилась простодушная искорка – Ленин подобрел и стал расположен к любой беседе.
– А, что так? Плохо, батенька, работаете! А, может, вы Яков Михайлович, меньшевик? – спросил Ленин с легкой отрыжкой на картину неизвестного мастера.
– Сам ты меньшевик! Его Чапаев покрывает, ответил Свердлов. И потом, зачем нам его убивать? Он может стать неплохим немецким шпионом! Надо заранее, Владимир Ильич, плакировать. Сейчас революция, а завтра Мировая Революция, для которой понадобятся такие люди как товарищ Петр.
Владимир Ильич ещё раз подошёл к окну. Осенний дождь, не зная о Предстоящей революции уныло капал на подоконник, сумерки спустившиеся на Петроград скорее говорили о смене дня и ночи, чем о предстоящем захвате Зимнего, но Ленин не мог понять всего этого, закалённый подпольщик знал, что великие события сделают свою решающую миссию в истории человечества и поэтому он ещё налил себе небольшую порцию самогонки.
– А, что Яков Михайлович, это идея! Немецкий шпион – это тебе не лифчик Надежды Константиновны. Это уже кое-что! Валяйте, милый мой человек!
В дверь постучали и через минуту вошёл человек с ружьем.
– А-а, это вы? – Ленин услужливо подошёл к суровому мужчине лет сорока и крепко поздоровался с ним.
– Владимир Ильич, все готово. Когда начинать? – спросил человек с ружьем.
– А, вот прям щаз и начинайте! – ответил Яков Михайлович. Чего вы задаёте глупые вопросы! Вперед, на штурм Зимнего! Идите и не мешайте работать. Человек вышел, ружье последовало за ним.
– Вот, что, товарищ Свердлов, надо дать товарищу Петру, нет, лучше товарищу Штирлицу, так по-моему звучит революционней, первое задание.
– И я того. же мнения Владимир Ильич! Штирлиц так Штирлиц, пусть будет Штирлицом. А по делу этого задания, хм… мы подключим к этому делу товарища Сталина.
А за окном шёл дождь, Павка Корчагин я Октябрьская революция.
ГЛАВА 1
Анка, Петька и Василий Иванович Чапаев
– Ну, Анка – сказал Петька тоскующе.
На сеновале было тепло и пусто. Где-то в ночной тиши нервно орали полоумные петухи.
– Отвянь, миролюбиво попросила Анка, ложась на живот на тёплое колючее сено, так что Петька имел прекрасную возможность похлопать сё по крутому розовому заду, за что и был зверски укушен за палец.
– Анка, ты ж не думай, сказал Петька. Я насчёт твоей личности намериниев самых сурьёзных. Я, можа, жениться хочу…
– Ща, многообещающе сказала Анка. Отобью я те сей потребный енструмент и все твоё намеринье…
Петька опасливо принял позу футболиста в защите перед штрафным и вздохнул.
– И чего бы сказал по сему наглому поводу наш незабвенный Василий Иваныч? – продолжила Анка назидательно, и, перекрестившись, добавила: Царствие ему небесное конечно.
– Ну, сказал Петька после некоторого затишья. Ну давай же. давай еще разочек…
– Бог с тобой, зараза, – смягчилась Анка и откашлялась, давай же, ирод…
Испуганно шарахнулся в сторону от сеновала глупый бык Базилио и испуганно заводил куцыми ушами, потому что из всех щелей сеновала раздавалась громкая пролетарская песня: Ви-вхри вра-аждебные ве-еютъ над вами, Те-емыые сн-н-илы нас зло-обвв гнетут"!
И туг же раздался истерический женский визг. Когда Петька вынырнул из недр прошлогоднего сена, куда он спрятался от надвигающейся опасности, он с удивлением заметил, что в проёме а досках, куда тычет пальцем обалдевшая Анка, находится взъерошенная рожа самого начдива, украшенная свежим фингалом под левым глазом.
– Василь Иваныч, заорал Петька и бросился обниматься.
Выбравшись из крепких объятия заместителя начдив поправил сбившийся набок ус и сказал:
– Анна, а ну-тко, оставь нас с Петром.