Мы спустились по ступенькам. Стрелять в нас никто не стал, не раздавались больше и безумные крики.

И все же они по-прежнему находились здесь – притаившись между дюнами и за обрывом, спускавшимся к морю. Я ощущал на себе их взгляды, как чувствуют злобную энергию неподвижной, изготовившейся к броску гремучей змеи.

Бобби оставил свое ружье в доме, но держался настороже и обшаривал взглядом ночной ландшафт. Внезапно в нем проснулся интерес к рассказанной мной истории.

– Ты хорошо помнишь то, что Анджела говорила тебе про обезьяну?

– Конечно.

– На что она была похожа?

– На обезьяну.

– На шимпанзе, орангутанга или какую-то другую?

Взяв велосипед за руль и развернув его, чтобы катить по песку, я ответил:

– Это была макака-резус. Разве я не сказал?

– Большая?

– По словам Анджелы, сантиметров шестьдесят и килограммов на двенадцать весом.

Не отрывая взгляда от темных дюн, он процедил:

– Я сам видел несколько таких.

Я настолько удивился, что снова прислонил велосипед к перилам крыльца и недоверчиво переспросил:

– Ты видел резусов? Здесь?

– Каких-то обезьян. Примерно такого же размера.

Обезьяны в Калифорнии не водятся. Единственная разновидность человекообразных, которая здесь встречается, это люди.

– Проснулся как-то ночью, посмотрел в окно, а оттуда на меня таращится макака. Вышел на улицу – уже нет.

– Когда это было?

– Ну, может, месяца три назад.

Орсон втиснулся между нами. Видимо, так ему было спокойнее.

– А после этого случая ты их еще видел?

– Раз шесть или семь. И всегда по ночам. Они очень скрытны, но в последнее время начали наглеть. Передвигаются отрядом.

– Отрядом?

– Волки передвигаются стаей, лошади – табуном. Когда речь идет об обезьянах, это называется отрядом.

– Ты прямо целое исследование провел. А почему же ты мне сразу об этом не сказал?

Бобби молчал, рассматривая песчаные холмы. Я смотрел в ту же сторону, что и он.

– Значит, это они там сейчас прячутся?

– Возможно.

– И сколько их в этом… отряде?

– Точно не знаю. Шесть, а может, восемь. Можно только гадать.

– Ты купил ружье. Думаешь, они опасны?

– Не исключено.

– Ты кому-нибудь сообщил об их появлении? Допустим, в комиссию по контролю за животными?

– Нет.

– Почему?

Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, он вдруг ни с того ни с сего сказал:

– Пиа когда-нибудь сведет меня с ума.

Пиа Клик, уехавшая в Уэймеа на месяц и живущая там уже три года. Я не понимал, каким образом она связана с тем, что Бобби не стал сообщать о появлении обезьян представителям властей, но чувствовал, что он сейчас разъяснит мне это.

– Она вдруг вбила себе в голову, что является возродившейся в новой жизни реинкарнацией Каха Хуны.

Каха Хуна – мифическая богиня серфинга, которая никогда не существовала и потому никак не могла «возродиться».

Учитывая тот факт, что Пиа была не камайиной, то есть не коренной обитательницей Гавайских островов, а хаоле – родилась в городе Оскалуза, штат Канзас, и росла там до семнадцати лет, покуда не сбежала из дома, – она не очень-то подходила на роль мифологической абэ уэйн.

– Ей для этого не хватает кое-каких полномочий, – сказал я.

– Однако сама она говорит об этом на кровавом серьезе.

– Ну что ж, Пиа достаточно красива, чтобы быть Каха Хуной или любой другой богиней.

Я стоял позади Бобби и не мог видеть его глаз, но лицо его побледнело. Раньше мне и в голову не приходило, что мой друг способен бледнеть.

– Сейчас она раздумывает над тем, не угодно ли Каха Хуне, чтобы она, Пиа Клик, приняла обет безбрачия.

– О господи!

– Она полагает, что ей, видимо, не пристало жить с обычным парнем вроде меня. С простым смертным то есть. Иначе она каким-то образом пойдет наперекор своему предначертанию.

– Круто! – с участием в голосе проговорил я.

– Но для нее было бы классно сделать шаку мужчине, который является сегодняшней реинкарнацией Кахуны.

Кахуна – мифический бог серфинга. Он, скорее всего, является плодом фантазии нынешних серферов, которые возвели в этот ранг какого-нибудь некогда жившего на Гавайях знахаря.

– А разве Кахуна не возродился в тебе? – спросил я.

– Я не хочу им быть.

По этому ответу я понял, что Пиа пытается убедить Бобби в том, что он – Кахуна сегодня.