Шрифт:
Но Футида внезапно вытянул руки и ухватился за его плечи.
— Ты жив!
Ответа по-прежнему не было. «У него радио не работает, — наконец сообразил Родригес. — А атмосфера слишком разрежена, звук не распространяется».
Он прикоснулся своим шлемом к шлему Футиды.
— Эй, приятель, что случилось?
— Батарея, — ответил биолог; голос его звучал приглушенно, но понятно. — Батарея отказала. И моя нога. Я не могу идти.
— Господи Иисусе! Ты сможешь подняться, если обопрешься на меня?
— Не знаю. У меня вентиляторы не работают. Я не хочу выделять лишнего тепла.
«Дерьмо, — выругался про себя Родригес. — Неужели мне придется нести его всю дорогу наверх?»
Сидя в туннеле, как глупый школьник в первой экспедиции в пещеру, Футида жалел, что в свое время не уделял большого внимания буддизму. Сейчас самое подходящее время для медитации, достижения внутреннего мира и безмятежного альфа-состояния. Или это было бета-состояние?
Поскольку вентиляторы не работали, воздух в изолированном скафандре почти не циркулировал. Тепло, выделяемое телом, не переносилось к теплообменнику, находившемуся за спиной; температура внутри скафандра все время поднималась.
Хуже того, выдыхаемый им углекислый газ почти не поступал в очиститель воздуха. Он скоро задохнется в скафандре от своих собственных испарений.
Оставалось сидеть как можно спокойнее, не шевелиться, не моргать. Успокоиться. Достичь небытия. Не суетиться. Ждать. Ждать помощи.
«Родригес придет за мной, — говорил он себе. — Томас не оставит меня умирать здесь. Он придет за мной».
Но успеет ли он вовремя? Футида попытался отогнать мысли о смерти, но понимал, что она неизбежна.
«И, что самое обидное, я уверен, что набрал полный мешок сидерофилов! Я стану знаменитым. Посмертно».
И тут он заметил приближающийся трясущийся свет фонаря. И едва не разрыдался от облегчения. Появился Родригес — неуклюжее существо в громоздком скафандре, похожее на робота. Для Футиды он был прекраснее ангела.
Сообразив, что нужно прислониться к шлему Футиды, Родригес спросил:
— Как, черт тебя побери, ты умудрился так стукнуться?
— Гидротермальная скважина, — объяснил Футида. — Струя швырнула меня через весь туннель.
— «Верный Старик» [25] бьет на Марсе, — проворчал Родригес.
Футида попытался рассмеяться, но у него получилось лишь трясущееся хриплое хихиканье.
— Ты можешь двигаться? Встать?
— Думаю, да… — Медленно, с помощью Родригеса, подхватившего его под мышки, Футида поднялся на ноги. Он глубоко вздохнул, затем закашлялся. Попытавшись ступить на поврежденную ногу, он едва не рухнул на пол.
— Легче, легче, приятель. Обопрись на меня. Нужно доставить тебя в самолет, пока ты не задохнулся.
25
«Верный старик» — название гейзера на территории Йеллоустонского национального парка в штате Вайоминг. Фонтан воды достигает высоты 45 м.
Родригес забыл про лед.
Он почти тащил Футиду по туннелю, и лишь маленькие пятна света, отбрасываемые их фонарями, разрывали абсолютную, давящую тьму, окружавшую их.
— Как ты, дружище? — спросил он японца. — Скажи что-нибудь.
Прислонившись своим шлемом к шлему астронавта, Футида ответил:
— Мне жарко. Я сейчас сварюсь.
— Везет тебе. А у меня задница отмерзает. Наверное, что-то с обогревателем.
— Я… я не знаю, сколько смогу протянуть без вентиляторов, — выдавил Футида слегка дрожащим голосом. — У меня голова начинает кружиться.
— Ничего, — ответил Родригес с наигранной бодростью. — Ну, будет тебе немного душно в скафандре, но ты не задохнешься.
Родригес знал, что первый американский астронавт, вышедший в открытый космос в скафандре, едва не погиб от перегрева. Проклятые скафандры удерживают внутри все тепло, выделяемое телом; именно поэтому нас заставляют надевать кальсоны с водяным охлаждением и ставят в скафандры теплообменники. Но если вентиляторы не гоняют воздух, то от этих теплообменников нет ни черта пользы.
Родригес ухватился за канат. В тусклом свете фонаря он видел, что канат ведет вверх, прочь из этой бездны.
— Мы будем в самолете через полчаса, а то и раньше. Тогда я починю твое оборудование.
— Хорошо, — сказал Футида и снова закашлялся.
Казалось, прошли часы, прежде чем они выбрались из туннеля и снова оказались на уступе, на склоне гигантской кальдеры.
— Давай, хватайся за трос. Мы поднимаемся.
— Ладно.
Но тут ботинок Родригеса скользнул по камню, и астронавт с глухим стуком рухнул на колени.