Кто придет на базар первым, первым покончит со всеми делами.

Солнце поднималось все выше.

Сэв снял шапку. Лоб его блестел от пота.

Уключины трещали и скрипели. Гребцы, напрягая спины, глубоко погружали весла в воду.

Прошло немного времени, и лодка Сэва начала обходить другую лодку, отчалившую с острова раньше их.

— Ура! — закричал Дундертак. — Ты гребешь быстрее всех! Мы победим!

В лодке, которую они обогнали, сидели на веслах две женщины. Волосы у них были подвязаны косынками, рукава платьев закатаны выше локтей.

— Нашел чему радоваться, — заметил Сэв. — Ведь это Ида с Утвассена и ее дочка. А двум бабам и за одним мужиком не угнаться. Вот других догнать — еще придется попотеть.

— А почему у них в лодке нет мужчины, чтобы грести? — спросил Дундертак. Он отличался любопытством, но не отличался особым умом.

— Видишь ли, был и у них, само собой, мужик. Но лет четырнадцать назад одной осенней ночкой не стало Калле с Утвассена.

— Не стало?

Дундертак ничего не понимал.

— Ну да! Калле с Утвассена попал в шторм. Это было в норд-ост. Его лодку перевернуло. Неделю спустя старик Сильвер наткнулся на нее. Она валялась на песке килем кверху.

— А этот Калле с Утвассена, он один был в лодке?

— Конечно. Так он и сгинул навек. А вдова осталась без гроша в кармане.

— А потом что?

— Ну что ж потом? Потом Ида с Утвассена сама стала кормиться, как могла. Ловила рыбу, завела птичник, на базар-то ведь надо что-нибудь таскать. Вот и ездит теперь каждый четверг, продает яйца и цыплят.

Дундертак обернулся и еще раз взглянул на двух женщин, сидевших в лодке, которую они только что обогнали.

— Вот каков у нас тут народ на острове! — заметил Сэв. — Держатся до последнего, рук никогда не опускают. Намотай, брат, на ус!

Высоко в небе парила на вздрагивающих крыльях какая-то птица: на головке черный капюшон, а грудка белоснежная.

Птица вертела головой то вправо, то влево, высматривая что-то черными зоркими глазками. Неожиданно она резко метнулась в сторону и, сложив крылья, упала головой вниз. Плюх! Словно брошенный с неба камень, птица врезалась в воду и исчезла в глубине.

— Морская ласточка, — объяснил Сэв. — Подожди, сейчас увидишь, чем она здесь занимается.

Вот над водой показалась черная головка, ласточка взмыла вверх и мгновение спустя была уже высоко в воздухе. В клюве она держала какую-то рыбешку. Еле заметное движение головой — и рыбешка, блеснув чешуей на солнце, исчезла у нее в горле.

— Ага, решила, значит, позавтракать, — заметил Сэв. — Ей-богу, хоть у нас и сети, и невода, и крючки, а мы и в подметки не годимся этим рыболовам!

Не успел он это сказать, как у них на глазах разыгралось интереснейшее зрелище.

Тяжело хлопая крыльями, с моря серой стаей налетели чайки. Словно огромная живая туча надвинулась на бедную ласточку. Чайки кричали и галдели — жадно, зло и угрожающе. Но кто из морских птиц может сравниться в полете с быстрой и гибкой ласточкой! Белой молнией врезалась она в серую массу трепыхавшихся крыльев. Ничего не вышло. Чаек было слишком много. Как ни ловко маневрировала ласточка в этой плотной массе, ей не удавалось отделаться от назойливых преследователей, злобно клевавших ее цепкими клювами.

Эта навязчивость все больше нервировала ласточку — она совсем растерялась. Так ей и не удалось сохранить для себя завтрак, за которым она с таким мастерством ныряла в море — ее просто-напросто вырвало рыбой.

Чайки с криком ринулись к воде. Теперь они дрались друг с другом, раздирая клювами подобранную добычу.

— Гляди-ка! Они вырвали у нее пищу прямо из глотки! Не лучше пиратов, черти! Самим охотиться кишка тонка — куда как лучше жить чужими объедками.

Солнце круто взбиралось все выше и выше.

Над заливами и бухтами сверкало августовское утро.

На лодках гребли с ожесточением, без передышки. С лиц гребцов ручьями струился пот. Мокрые рубашки прилипли к спинам.

Лодки вытянулись теперь в одну линию не меньше километра длиной. Это было настоящее состязание. И не было для мужчины большей чести, чем выйти из него победителем.

Весла поднимаются из воды, забрасываются назад, спины напрягаются:

— Раз…

Весла, погружаясь, разрезают воду, спины с силой распрямляются:

— Два…

Равномерно, безостановочно:

— Раз-два, раз-два, раз-два…

Поскрипывают уключины. Под тканью рубашек играют крепкие мускулы. Босые ноги крепко стоят на упорах.

— Раз-два, раз-два, раз-два…

Набирая скорость, лодки скользят по водной глади мимо маленьких зеленеющих островков. Нельзя отставать. Нельзя сдаться, нельзя признать себя побежденным:

— Раз-два, раз-два, раз-два…

Ого, вон и Большой Сундстрем! Большой Сундстрем — первый силач на острове. Ну и гребет же он — кажется, что лодка отделяется от воды и плывет по воздуху: