Бен поднялся.

– Я уже видел, как крысы выбрались отсюда. А вы?

– Да.

Парнелл и Акафф прошли в дальний конец комнаты. Рядом с углом практически на уровне пола темнело квадратное отверстие входа в вентиляционную систему здания. Закрывающую его решетку разгрызли и сорвали.

– Вы заглядывали в фильтрационную камеру?

В силу специфики исследований, проводившихся в лаборатории, отработанный воздух, прежде чем попасть в атмосферу, проходил химическую очистку. Под давлением его пропускали через различные вещества в специальной камере размером с грузовичок.

– Они не могли проскочить камеру живыми, – продолжил Акафф. – Скорее всего, в этих химикалиях вы и найдете восемь дохлых крыс.

Бен покачал головой.

– Их там нет. Мы проверяли. И мы не нашли поврежденных решеток в других комнатах, через которые они могли вы выбраться из вентиляционной системы.

– Но вы же не думаете, что крысы до сих пор в венти...

– Нет. Они из нее выбрались в зазор между стенами.

– Но как? Трубы из особо прочного пластика, все стыки надежно герметизированы.

Бен кивнул.

– Они прогрызли изоляцию в одном из соединений, раздвинули две трубы и пролезли в зазор. Мы нашли крысиный помет на чердаке... и место, где крысы прогрызли изоляцию и пластиковое покрытие крыши. Оказавшись на крыше, они смогли спуститься по водосточным трубам.

Лицо Джона Акаффа побелело еще больше.

– Послушайте, мы должны вернуть их этим вечером, любой ценой. Этим вечером.

– Мы стараемся.

– Одного старания недостаточно. Мы должны их вернуть. Бен, в этой стае три самца и пять самок. Все они могут воспроизводить потомство. Если мы их не вернем, они будут плодиться... пока не вытеснят обычных крыс, а потом мы столкнемся с угрозой, страшнее всех прежних. Только подумайте: умные крысы, которые находят и избегают ловушек, распознают яд, отделаться от них практически невозможно. Уже сейчас крысы уничтожают от десяти до пятнадцати процентов урожая в таких странах, как наша, до пятидесяти – в странах третьего мира. Бен, мы отдаем столько глупым крысам. А сколько сожрут эти? Возможно, голод начнется в Соединенных Штатах, не говоря уже о других, менее развитых странах.

Бен нахмурился.

– Вы переоцениваете опасность.

– Да нет же! Крысы – паразиты! А эти будут бороться за свое существование куда более яростно и агрессивно, чем крысы, с которыми мы имели дело раньше.

В лаборатории вдруг стало так же холодно, как и за ее стенами.

– Только потому, что эти крысы чуть умнее обычных...

– Не чуть. В десятки раз умнее.

– Но они же не такие умные, как мы, черт побери!

– Их интеллектуальный уровень лишь в два раза ниже среднестатистического человеческого, – ответил Акафф.

Бен в изумлении вытаращился на него.

– Может, и повыше, – в глазах Акаффа читался страх. – В сочетании с врожденной хитростью, преимуществе в размерах...

– Преимуществе в размерах? Мы же гораздо больше...

Акафф покачал головой.

– Больше – не всегда лучше. Они меньше, а потому быстрее нас. Они могут исчезнуть через щель в стене, нырнуть в канализационную трубу. Они крупнее обычных крыс, длина их тела приблизительно восемнадцать дюймов против двенадцати, но они все равно маленькие, а потому заметить их не так-то легко. Размеры – не единственное их преимущество. Ночью они видят так же хорошо, как и днем.

– Док, вы меня пугаете.

– И это хорошо. Потому что крысы, которых мы создали, новый вид с модицифированными генами, враждебны нам.

Наконец-то Бен сформировал свое отношение к проекту "Черника". Отнюдь не благожелательное. И задал вопрос, еще не зная, а хочется ли ему знать ответ:

– Поясните, что именно вы хотите этим сказать?

Отвернувшись от дырки в стене, Акафф вышел на середину комнаты, обеими руками уперся в мраморный лабораторный стол, заговорил, поникнув головой, закрыв глаза:

– Мы не знаем, почему эти крысы настроены к нам враждебно. Это данность. Может, какой-то дефект в их генетическом коде. Может, мы сделали их очень уж умными и они понимают, что мы – их хозяева... и бунтуют. Какой бы ни была причина, они агрессивные, жестокие. Они сильно покусали нескольких наших сотрудников. Если в мы не приняли особые меры безопасности, они бы обязательно кого-нибудь загрызли. Мы работаем в толстых перчатках, которые крысы не могут прокусить, в масках из высокопрочного пластика и костюмах из кевлара со стойкой, закрывающей шею. Из кевлара! Того самого, из которого изготавливают пуленепробиваемые жилеты. И нам такие костюмы необходимы, потому что эти маленькие твари только и ждут момента, чтобы добраться до нас.

– Тогда почему вы их не уничтожили? – в изумлении спросил Бен.

– Мы не могли уничтожить успех.

– Успех? – Бен уже ничего не понимал.

– С научной точки зрения, их враждебность не имела значения, потому что они еще и умные. Перед нами стояла задача создать умных крыс, и мы ее решили, добились успеха. Мы рассчитывали, что со временем нам удастся установить причину этой агрессивности и избавиться от нее. Вот почему мы поместили их всех в одну клетку. Думали, что агрессия идет именно от их изоляции друг от друга, что они достаточно умны, чтобы осознавать потребность в общении, что жизнь под одной крышей может... смягчить их нрав.