— Никогда не знал никого, кто вырос бы в монастыре.

— Ага, — рассмеялась она. — Я это не слишком рекламирую, мальчики обычно сразу сникают… А ты не собираешься объяснить, зачем тебе в половине четвертого утра понадобилось знать, где я заканчивала школу?

— Ты мне приснилась.

— В эротичном форменном фартучке?

— Нет! Это не такой сон. Нет, мне снились ты и Забо. Во сне это казалось важным, но теперь я не понимаю почему.

К тому времени я уже окончательно пришел в себя и успел смутиться, что позвонил Старр в такую рань, только чтобы пересказать ей сон.

— Извини, что разбудил, — закончил я.

— В знак примирения можешь привезти завтрак. Я очень люблю рогалики и сырковую массу с изюмом и грецким орехом.

Наскоро приняв душ, я заехал в «Сдобный рогалик» по пути к Старр. Она жила в небольшом квартале старых домов к югу от университета. Солнце еще не поднялось над периной облаков, и в тихом утреннем свете молодая листва обрамлявших улицу белых дубов и вязов лучилась зеленью.

Двухэтажный викторианский дом Старр казался свежевыкрашенным. Она встретила меня в дверях, одетая в джинсы, футболку с Одиноким Рейнджером и бейсболку «Юджин Эмеральдс».

— Обожаю доставку на дом, — сказала она. — Пошли завтракать, пока солнце еще не ушло с кухни. Экскурсию по дому оставим на потом.

Она налила кофе из старомодной кофеварки в толстые разномастные кружки с какими-то неведомыми гербами на боках. Кофе был обжигающе горячим, и я долил себе молока из молочника в форме сидящей коровы. Пока она доставала привезенные мной сок, сырковую массу и рогалики, я осматривал кухню. Все здесь было старомодным, но ухоженным, включая линолеум с рисунком, который я в последний раз видел в детстве — в доме моей бабушки. В общем, дом производил впечатление тепла и уюта, — к такому стремятся, но редко достигают рестораны в духе «ностальжи».

— Я рада, что ты позвонил, — сказала Старр, когда мы уже сидели друг напротив друга. — Я немного волновалась за тебя после нашей поездки.

От ее близости сердце у меня забилось сильнее. Старр недавно приняла душ, и от нее пахло шампунем. Она была босиком, ее грудь свободно колыхалась под футболкой.

— Все еще не знаю, что и думать, — сказал я. — С одной стороны, нужно признать, в моих несчастных случаях уйма совпадений. Но я все еще не могу проглотить, что они моя вина, если не считать, конечно, неловкости, или плохого ухода за вещами, или еще чего-нибудь.

— А как насчет «дворника» в моей машине? — спросила она. — Или витрины в полицейском участке?

— Ты права. Не представляю, как это остановить.

Я не мог даже подобрать слов, так меня пугала подобная бесконтрольность.

— И вообще ты считаешь, что моя «неуклюжесть» связана с исследованиями Забо, то есть… с локализованными энтропийными возмущениями? — Термин все еще не шел у меня с языка. — Мы даже не знаем, в чем именно заключается ее теория. У нас есть только нематематическое ее объяснение от профессора Шенка, то есть из вторых рук. И не понимаю, как я мог устроить так, чтобы познакомиться с тобой, Эрлом и…

— Во-первых, я не считаю, что дело целиком и полностью в тебе, — вмешалась Старр. — С Эрлом ты познакомился благодаря мне, и физикой я заинтересовалась не из-за тебя. А действительно ли твои несчастные случаи являются энтропийными возмущениями или нет… должна сказать, что у нас накопилось немало экспериментальных данных. И Забо мертва. Все равно есть шанс, что это чистая случайность: неудачный взлом или еще что-то.

Взглянув мне в лицо, она осеклась.

Уже минуты три я просидел с открытым ртом, когда Старр решилась вывести меня из оцепенения:

— Что? Говори же!

— Ты знаешь, поначалу я сопротивлялся, не верил в возможность того, что убийство Забо как-то связано с ее работой, но теперь начал сомневаться. Шенк назвал ее хорошим экспериментатором. Что если она сконструировала устройство для создания этих энтропийных возмущений?

— И из-за него ее убили? — спросила Старр.

— Знаю, знаю. — Я невольно улыбнулся ее скепсису. — Интриги в научном мире опасны, но не настолько же. Квартира еще считается местом преступления?

— Печати вчера сняли, — сообщила Старр, — но сомневаюсь, что владелец успел там что-то поменять.

— Можно туда съездить? Ты сумеешь получить записи КВЭЮ?

Сокращение означало Комитет по водо-и электроснабжению Юджина, мне хотелось взглянуть на счета Забо за электричество.

— Конечно, смогу. Но зачем? Что такого в ее счетах?

— Если она сконструировала какое-то устройство…

— Верно! Не от солнечной же батареи оно работало! Только что ты найдешь в самой квартире? Ведь криминалисты все забрали.