Взгляд Кэт метнулся к Клиффу.

— Все будет хорошо. Вот увидишь, — сказал он.

Мэдлин отказалась пригласить Кэрри за стол. Все рестораны в городе были закрыты сегодня. Мэдлин знала это, и все равно выставила ее. Ей пришлось зайти в «Макдоналдс» по дороге в Элкинс. Она ненавидела общественные туалеты, но другого выхода не было.

Она направилась к своей машине. Денек выдался замечательным. Отовсюду доносился аромат еды, и ее мысли вознеслись к пирогу из лайма с кремом, который оказался в меру сладким и в меру кислым. То, что надо. Она ненавидела Мэдлин, но эта женщина действительно прекрасно готовит.

Вдруг ее пронзил холод, пронзил прямо до костей. «Это от голода», — подумала Кэрри. Она закуталась в плащ. Вдруг по спине поползли мурашки, и Кэрри почувствовала необъяснимую тревогу.

— Я знал, что ты вернешься.

Голос донесся откуда-то справа. Она повернула голову и застыла от изумления. Как привидение, на груде опавших листьев на чьем-то дворе лежал Вирджил Кавано. Он смотрел на нее своими больными покрасневшими глазами, и неестественная улыбка блуждала по его лицу. Потом он закашлял. Но ведь привидения не кашляют!

Пульс Кэрри сбился с ритма. Вот почему она выбрала работу в учреждении здравоохранения, а не в клинике. В клинике ты должен прикасаться ко всякому, кто пришел за помощью, и неважно, насколько этот человек грязный и жалкий. Но она давала клятву Гиппократа как врач, а это было человеческое существо, которое нуждалось в помощи, однако, честно говоря, ей хотелось дать деру.

Кэрри долго смотрела на Вирджила.

— Ты пришла посидеть со мной, крошка? — спросил он.

— Я вызову вам «скорую помощь», — ответила она, доставая сотовый телефон.

— Подожди! — Вирджил, шатаясь, поднялся.

Кэрри удостоверилась, что старик держится на ногах, и была благодарна ему за то, что он обошелся без ее помощи.

— Дай перевести дыхание. Я собираюсь туда. — Он указал дрожащим пальцем на дом позади себя, красивое двухэтажное бунгало, которым Кэрри всегда восхищалась, приезжая в Персуэйшн. — Я приглашен туда на обед. Ты не могла бы помочь мне дойти?

Сверху лежал белый конверт, в котором, похоже, хранилась стопка фотографий. Теми же синими чернилами неровным почерком на нем было написано: «Для моей дорогой дочки». Кэт подняла его, в голове ее при этом роились миллион вопросов, и в первую очередь: «Это для меня?» Кажется, она произнесла это вслух.

— Да, — ответил Клифф.

— Откуда ты знал мою мать? — спросила Кэт, уже заранее зная ответ.

— Загляни внутрь. Там ответы на все твои вопросы.

Она взяла первый фотоальбом и с хрустом открыла его на первой странице. Этого не может быть. Первая страница была заполнена фотографиями маленького Эйдана. Она узнала большинство из них. Кэт в растерянности посмотрела на Эйдана.

— Какого черта происходит? — спросил Зйдан. Он приблизился к Кэт и опустился на колени. Она положила руку на его ноту.

— Посмотри этот. — Она передала альбом сыну и взяла следующий. Там оказались фотографии Эйдана в садике. А вот Кэт в соломенной шляпе на заднем дворе дома помогает Филлис с розами.

Кэт взяла последний альбом и начала с последней страницы, где лежали фотографии с матча лакросса. Кэт начала всхлипывать.

— Я не понимаю, — простонала она и посмотрела на Клиффа. — Что все это значит? Я ничего не понимаю! Филлис знала мою мать?

Клифф осторожно кивнул.

— Она послала фотографии Рите через несколько лет, так что Вирджил ничего не знал. У тебя будет еще море времени просмотреть эти альбомы, прочитай сначала письмо. — Он погладил Кэт по плечу.

Она попыталась аккуратно распечатать письмо, но от волнения дернула слишком сильно, и конверт порвался.

— Давай я помогу, — сказала Нола.

Кэт быстро передала конверт, потом забрала его обратно. Вдруг глаза затуманила пелена слез, и она начала дрожать.

— Прочитай, пожалуйста. — Она отдала письмо Ноле.

Эйдан обнял Кэт и отвел ее к дивану.

— Подожди, я возьму пиво, — сказал Мэтт.

Он вернулся через секунду, Нола встретила его сердитым взглядом. Он смущенно кашлянул.

— «Моя дорогая дочка…» — прочитала громко Нола. — Ты ведь хочешь, чтобы я читала вслух, правда?

Кэт кивнула, удивляясь про себя, что, в самом деле, слышит эти слова.

— «Это письмо — извинения и объяснения. Надеюсь, когда ты будешь читать его, ты будешь в добром здравии. В своей жизни я совершила несколько глупых вещей. Во-первых, не говорила тебе в детстве всей правды, и, думаю, все это время ты жила, многого не ведая. Прости меня, Кэтрин. Я так боялась, но теперь я скоро предстану перед Богом и уже не увижу тебя. Поэтому и пишу это. Я отдам это твоей тете Рите, чтобы потом, когда меня не станет, она передала тебе это письмо».