– Не приглашайте меня на свадьбу. Это выше моих сил, – сказал и понял, что этой фразой показал все. И то, как он страдает, и то, как сожалеет о случившемся. – Мне нужно время.

– Ты хочешь уехать? – с готовностью откликнулся Егор.

– Да, я возьму отпуск. Покатаюсь на лыжах.

– Начальник тебя может не отпустить.

– Я сумею договориться. Считай, что с завтрашнего дня я в отпуске.

– Мы можем остаться друзьями? – Некрасов протянул ему руку. Он отчаянно нуждался в этом рукопожатии.

– Мы? Это не мы, Егор. Мы гораздо прекраснее.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Будьте счастливы. – Марков пожал руку друга, бывшего друга.

Был у него друг, который его предал. Была у него невеста – она его предала. Была у него мечта – и он все равно воплотит ее в жизнь. Есть женщина в его жизни, которая верит в него и ждет.

Как же нелегко ему будет сознаться матери, что она была права. Леонид наказан за гордыню. Решил, что мать слишком примитивна для того, чтобы разбираться в людях. Думал, что она попросту ревнует. Какое он имел право судить ее? Сначала за то, что терпит пьянчужку-мужа, а потом за то, что не оценила Настю по достоинству. Какой же он дурак!

– Ты прости, мам. – Леонид приехал без звонка. Застал мать за стиркой. Обрадовался, что отца нет дома. Значит, можно поговорить по душам.

– Ты что это? – Она вытерла покрытые воздушной пеной руки о передник.

Натруженные раскрасневшиеся руки матери приковали взгляд Леонида. Он смотрел на ее узловатые пальцы и думал о том, что у Насти никогда не будет таких рук. Вот почему она так вцепилась в Некрасова. У него нет плохой наследственности. У его мамы всегда улыбка на лице.

– Ты была права… Она меня бросила. – Он боялся встретиться с матерью взглядом. Вдруг увидит в ее глазах злорадство. Мол, предупреждала же я тебя. Но вместо этого услышал всхлипывание. Взглянул на мать. Она вытирала слезы негнущимися, распаренными от горячей воды пальцами. Вытирала неловко, резко, словно стесняясь своих слез. – Ты еще не знаешь главного.

– Знаю, – сквозь слезы отозвалась мама. – Она ушла к Егору.

– Что?!

– Я знала, сынок. Только увидела ее и поняла…

– Они скоро поженятся. На днях. Без всяких ожиданий. Распишутся, и станет Настя Воронова Настей Некрасовой. – Голос Леонида надломился и сломался.

– Господи, – запричитала мама, – и почему это случилось с тобой?

– Это со всяким может случиться, мам. – Ему было приятно ее сочувствие. Леониду даже показалось, что ему стало легче.

– А мы с тобой повздорили из-за нее…

– Я был неправ.

– Не извиняйся, сынок. Я все понимаю. Сердцу не прикажешь. Это не мы с тобой придумали. Думаешь, я никогда не любила? – Мама села на край ванны. – Мне родители говорили, чтобы я об Игнате и думать не смела. Он ведь смолоду попивал. Не так шибко, как в последнее время, но…

– Последние лет шестнадцать, ты хотела сказать? – съязвил Леонид и наткнулся на осуждающий взгляд матери. – Прости.

– Бог простит, сынок, и тебя, и Егора, и невесту твою неверную, и меня. Всех нас есть за что прощать.

– Простить-то он, может, и простит. Только счастливее от этого ни я, ни ты не станем.

– Не в этом дело.

– А в чем? – Марков с силой стукнул кулаком в стену. – Что имеет значение, как не жить долго и счастливо? Счастливо, слышишь!

Он не заметил, как перешел на крик. Мама поднялась, подошла и молча обняла его. Она больше не плакала, а из его глаз полились слезы, и он их не стыдился. Он выплачет их сейчас, и никто, кроме матери, не увидит его слабым.

– Жизнь на этом не заканчивается, Леня. – Мама гладила его по спине. – Когда сердце переболит, ты поймешь, как быть. Пообещай, что не натворишь ничего сгоряча.

– Обещаю, – после небольшой паузы процедил Марков. Он отстранился от матери. – Но со временем они оба пожалеют. Ох, как они пожалеют!..