— Я не все время им пользуюсь.

— Вообще не должны пользоваться!

— Ты не знаешь, какую боль мне пришлось пережить. Какую боль я терплю сейчас.

— Почему же. Знаю. — Кид разговаривал подчеркнуто громко. Его звонкий голос эхом разлетался по комнате. — И хочу, чтобы вы поняли: я могу сделать так, что вы избавитесь от этой боли.

— Сомневаюсь.

— Потому что вы не хотите от нее избавляться!

— Кид! — одернул его Дом. Он рассердился не на шутку и встал. — Я же тебе сказал: хватит. Довольно уже наговорил, помолчи.

Кид залился краской. Он тоже рассердился и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Хорошо. Извините, что я так разошелся, — проговорил он более сдержанно. И снова обратился к Джеку: — Но я своих слов обратно не беру. Я могу сделать так, что вам будет лучше. Вот только вы должны захотеть, чтобы вам стало лучше. А вы, похоже, не хотите. Думаю, у вас сейчас ничего нет, кроме боли, и вы боитесь, что же с вами станет, когда боль исчезнет.

Наступила долгая пауза. В конце концов Кид схватил свою куртку, переброшенную через спинку кресла, встал и направился к двери. Джек дал ему пройти полпути до входа в кабину лифта, а потом негромко произнес:

— Пожалуй, это было самое худшее из того, что я услышал за свою жизнь. — Он опустил глаза, уставился на колесо кресла-каталки, а когда поднял голову, Кид вернулся в комнату. Их глаза встретились. — Но это так и есть. Я боюсь того, что случится потом.

— Тогда позвольте мне помочь вам, — сказал Кид. — Пожалуйста. Вы спасли мне жизнь — вы оба, после смерти моего отца. Я повел себя по-свински, знаю. Я хотел позвонить с того самого дня, как узнал, что случилось, но не сделал этого, потому… ну… вот почему: я думал, что вы не захотите меня видеть. Есть кое-что, чего вы не понимаете… в том, почему я ушел. Кое-чего вы никогда не поймете, и я не виню вас за то, что вы мне не верите, но все-таки я могу кое-что сделать. Я могу сделать для вас то, что вы сделали для меня, — вернуть вас к жизни.

Джек молчал. Кид печально покачал головой. По его взгляду было видно: он понял, что его постигла неудача.

— Он верит тебе, Кид, — вдруг проговорил Дом. — Не надо так смотреть. Сейчас тут ничего личного. Он просто пытается решить, хочется ли ему вернуться к жизни.

Джек кинул на Дома острый взгляд. Старик больше ничего не сказал, да и не должен был. Он бросил Джеку вызов. А Дом даже в свои семьдесят пять и с одной рукой оставался человеком, вызов которого не так просто принять. Джек отвел взгляд от морщинистого лица старого друга и, прищурившись, уставился на молодого Кида.

— Хорошо бы ты действительно знал, что делаешь, — сказал Джек.

Кид знал, что делает. Уже через двадцать четыре часа он уложил Джека на спину на полу в гостиной.

— Не бойтесь. Я пока с вами ничего делать не буду. Работать станем через пару недель, не раньше. Начнем с ультразвука и ультрастимуляции. Я уже заказал аппаратуру, она прибудет завтра.

— Платить за все эти игрушки придется мне, как я понимаю.

— Вы можете это себе позволить, хватит хныкать. Моя цель в том, чтобы со временем у вас тут появился настоящий домашний тренажерный зал. Вам захочется работать над собой, вам захочется прогнать себя через мучения.

— Как-то это не очень на меня похоже.

— Я вас знаю. Я знаю, что произойдет, когда вы начнете видеть, на что способны.

Джек недружелюбно проворчал:

— А ультрастимуляция — это еще что за черт?

У Кида загорелись глаза. Он превратился в учителя, объясняющего недоверчивому ученику суть открытия, способного изменить жизнь.

— Я заказал для вас аппарат «ультразвук — ультрастимуляция». В ваши мышцы будет попадать электрический разряд. Он стимулирует внутренние мышцы, до которых трудно добраться.

— И получается?

— Получается. На занятиях мы делали такие опыты. Отрезаешь лягушке лапку, растягиваешь ее с помощью крючка, потом подводишь к отрезанной лапке электрод — и она сокращается.

— Веселенький опыт.

— Он очень важен. Он доказывает, что электрический разряд предшествует сокращению мышц. Вот этим мы и будем с вами заниматься, потому что, насколько я догадываюсь, у вас очень многие мышцы атрофированы.

— Значит, в данном эксперименте лягушкой стану я.

— Ну да, — кивнул Кид. — Лягушкой, это точно. — Он усмехнулся. — А пока я собираюсь вас немножко растянуть и выпрямить. Это нетрудно, и вам делать ничего не надо, только позвольте мне кое-где потянуть и посжимать. Хочу проверить, как у вас с гибкостью.

Джек согласно кивнул. Кид распрямил правую ногу Джека, положил ладонь на его бедро, чтобы нога не шевелилась.

— Выпрямите левую ногу и протяните ее ко мне, — распорядился Кид.

Как только Джек это сделал, Кид ухватился за ступню правой ноги и оторвал ее от пола на шесть дюймов.