«Таблицы Амона» и Камень Созвездий.
Единственные артефакты древней, загадочной, давно исчезнувшей цивилизации, на поиски которой когда-то отправился знаменитый археолог Десмонд Гаррет. Однако ни он сам, ни его сотрудники так и не вернулись из песков Сахары…
Они погибли? Так считали десять лет.
Однако теперь Филипп Гаррет, сын и ученик Десмонда, внезапно получает секретную информацию, из которой следует — его отец жив. Есть люди, готовые спонсировать спасательную операцию.
Но чтобы найти пропавшую экспедицию, Филипп и его друг и помощник падре Бони должны раскрыть загадку «Таблиц Амона» и Камня Созвездий, а также найти путь к последнему приюту пропавшего народа — легендарной Башне Одиночества…
ПРЕДЫСТОРИЯ
Колонна медленно двигалась вперед среди ослепительного блеска неба и песка; оазис Цидамус, с его прохладной водой и свежими финиками, остался всего лишь воспоминанием. Они в страхе покинули его уже много дней назад, а южный горизонт продолжал удаляться, призрачный, зыбкий и обманчивый, словно марево, колышущееся среди барханов.
Впереди на лошади ехал центурион Фульвий Макр с прямой спиной, расправленными плечами и в потускневшем на солнце шлеме, который он никогда не снимал, чтобы показать своим людям пример дисциплинированности.
Уроженец Ферентино, он происходил из семьи землевладельцев и долгие месяцы гнил вместе со своим отрядом в лагере на сиртском берегу, в горячечном бреду малярии, утоляя жажду прокисшим вином и тщетно грезя Александрией с ее наслаждениями, когда наместник провинции внезапно призвал его в Кирену и поручил пересечь пустыню вместе с тридцатью легионерами, греческим географом, этрусским предсказателем и двумя мавританскими проводниками.
Путешественник, несколькими годами раньше совершивший экспедицию вниз по течению Нила вместе с Корнелием Галлом, сообщил Цезарю, что, по словам торговцев слоновой костью, на границе огромного песчаного моря существует государство, которым правят черные царицы, потомки и наследницы тех, что когда-то воздвигли пирамиды Мероэ, уже многие века пустующие и полые, словно зубы старика.
Приказано было добраться до тех далеких земель, установить с верховной царицей торговые отношения и по возможности подготовить договор о союзничестве. Поначалу Фульвию Макру согрело душу то обстоятельство, что наместник вспомнил о нем и поручил эту экспедицию, но радость быстро улетучилась, когда ему показали на карте маршрут, который он должен пройти, — страшную дорогу, пересекавшую пустыню в центральной части, самой иссушенной и безлюдной. Однако то был единственно возможный путь, иных не существовало.
Рядом с центурионом ехали верхом мавританские проводники, неутомимые всадники, с кожей темной и сухой, словно рогожа. Позади следовал предсказатель Авл Випин, этруск из Тарквинии. Про него говорили, что он долгое время жил в Риме во дворце Цезаря, но потом император удалил его от себя, недовольный его пророчествами. Рассказывали, что, отсылая Випина, Цезарь цитировал слова Гомера из «Илиады»:
Бед предвещатель, приятного ты никогда не сказал мне! [2]2
Гомер, «Илиада», Песнь 1 (перевод Н. Гнедича).
Быть может, весь поход и был задуман исключительно ради того, чтобы зловещий прорицатель навсегда сгинул в море песка. По крайней мере, такие слухи ходили среди воинов, которые ехали позади, покачивая головами под палящим солнцем.
Випин и это предсказал: хотя они и двинулись в поход в начале зимы, зной будет все сильнее, словно в разгар лета.
Теперь они ехали по совсем уж пустынной местности с камнями, черными, словно угли; куда бы ни падал взгляд, повсюду виднелась лишь бесконечная выжженная земля, над которой дрожал очередной мираж.
Мавританские проводники обещали, что на исходе этого утомительного дня можно будет сделать привал у колодца, но прежде чем настала пора разбить лагерь, им пришлось остановиться по иной причине.
Прорицатель внезапно натянул поводья своей лошади, съехал с дороги и, спрыгнув на землю, подошел к скале. На выступе камня он увидел высеченную фигуру скорпиона. Випин протянул руку, чтобы прикоснуться к единственному творению человеческих рук в этой бесконечной пустыне, и в этот момент ему послышался плач. Он обернулся к людям, застывшим в неподвижности и молча глядевшим на него, затем осмотрелся — кругом была одна пустота, и у него прервалось дыхание, а по спине пробежала дрожь.
Он снова протянул руку, чтобы потрогать фигуру, и снова услышал плач, горький, безутешный, перешедший в хрип. Совершенно четкий звук, который ни с чем не спутать. Он обернулся и прямо перед собой увидел растерянного центуриона.
— Ты тоже слышал?
— Что?
— Плач… Этот звук… выражение безграничной боли.
Центурион взглянул на своих людей, ожидавших его на дороге: те спокойно переговаривались и пили из своих походных фляг. Только мавританские проводники беспокойно озирались, словно предчувствуя нависшую над ними угрозу.
Центурион покачал головой:
— Я ничего не слышал.
— А животные слышали, — сказал прорицатель. — Взгляни на них.
Лошади и впрямь проявляли странное беспокойство: рыли копытами землю, фыркали и грызли удила, позвякивая фаларами. Верблюды тоже крутили головами, капая на землю зеленоватой слюной и оглашая пространство отвратительными криками.
В глазах Авла Випина мелькнул ужас.
— Нужно возвращаться. В этом месте обитает демон.
Центурион расправил плечи.