Когда Адамберг произносил это, он мысленно увидел котенка под сапогом Кромса и вздрогнул.

— Она не одна такая.

— Верно. Вот почему ее боевая машина не встретит на пути никаких препятствий: каждый получит свою выгоду. Кроме будущих жертв Паоле — Эмиля и меня: через три дня от меня останется мокрое место, как от взорвавшейся жабы.

— Ты про жаб, которым засовывали в пасть сигарету?

— Да.

— Эксперты уже дали заключение по карандашным стружкам?

— Один мой друг притормозил доставку образцов в лабораторию. У него подскочила температура.

— И что это тебе дает? Три дня отсрочки?

— В лучшем случае.

Самолет готовился взлететь, Адамберг и Вейренк пристегнули ремни и убрали столики. Потом оба замолчали. Вейренк заговорил, только когда самолет стал набирать высоту:

— Итак, Мордан начал действовать в воскресенье утром, сразу после того, как обнаружили тело. Ты в этом уверен?

— Да. Он очень настаивал на том, чтобы задержать садовника, даже запасся предписанием следственного судьи.

— Это значит, что Карно уже в воскресенье утром знала, кто убил Воделя. Но тогда она должна была вступить в контакт с Морданом еще раньше. Иначе она не успела бы запустить свою боевую машину, не смогла бы принудить Мордана к сотрудничеству. На подготовку нужно минимум два дня. Выходит, она еще с пятницы была в курсе дела.

— Обувь, — сказал вдруг Адамберг, барабаня пальцами по иллюминатору. — Она всполошилась не из-за убийства в Гарше, а из-за выставки ног в Лондоне. И среди этих ног, Вейренк, есть несколько пар, над которыми поработал кто-то постарше Кромса.

— Я не видел материалов дела, — упрямо повторил Вейренк.

— Я говорю о семнадцати отрезанных ступнях, которые прямо в обуви были выставлены перед входом на кладбище Хаджгет в Лондоне десять дней назад.

— Кто тебе об этом сказал?

— Никто. Я сам там был вместе с Дангларом. Хаджгет — резиденция Петера Плогойовица. Еще до того, как на этом месте решили устроить кладбище, его тело захоронили на вершине холма, чтобы уберечь от разъяренных жителей Кисиловы.

Стюардесса оказывала им особое внимание: ее явно покорила двухцветная шевелюра Вейренка. В свете лампочки над его головой каждая рыжая прядь сверкала, словно язык пламени. Девушка приносила им все в двойном размере: и шампанское, и шоколадки, и влажные салфетки для рук.

— Лорд был без ботинок, а позади него стоял какой-то толстый тип с сигарой, — сказал Адамберг, изложив Вейренку историю Хайгетского кладбища так внятно, как только мог. — Этот его приятель-кубинец — наверняка Паоле. Который выставил свою коллекцию во владениях Плогойовица, желая бросить вызов старому вампиру. А лорд Клайд-Фокс был ему нужен для того, чтобы привести нас на эту выставку.

— С какой целью?

— Мы должны были уловить связь между этим зрелищем и преступлением, которое вскоре произошло. Очевидно, Паоле считает, что коллекционирование отрезанных ног — часть его борьбы с Плогойовицами. Вот он и воспользовался нашим приездом, чтобы заявить о себе, поскольку понимал, что расследовать убийство в Гарше будут люди из Конторы. Но он не мог предвидеть, что Данглар опознает на этой свалке ноги кисиловца, возможно своего дяди или соседа своего дяди. А дядюшка Данглара — это дедушка Владислава.

Вейренк отставил бокал с шампанским, заморгал и прикрыл глаза — легкий рефлекс отторжения, который срабатывал у него достаточно часто.

— Ладно, хватит об этом, — сказал он. — Ты просто скажи мне, что тут полезного для Армеля.

— Некоторые из этих ног были отрезаны, когда Кромс был еще ребенком или даже грудным младенцем. Как бы я ни относился к твоему племяннику, мне все же не верится, что в пятилетнем возрасте он забирался в морги и отрезал ступни у покойников.

— Да, это маловероятно.

— И я считаю, что Эмма Карно опознала туфлю, — добавил Адамберг, его уже занимала другая мысль, он ловил другую рыбу, плескавшуюся в его голове. — Когда-то очень давно она видела вторую туфлю из этой пары, тоже со ступней внутри, и теперь поняла, что выставка обуви появилась в Хаджгете неслучайно. А потом связала ее появление с убийством в Гарше. Туфля имеет к ней какое-то отношение. Потому что мы, Вейренк, совершенно упустили это из виду.