Шрифт:
— Джош, вы поехали прямо домой?
Гейсер молча кивнул.
— У вас есть огнестрельное оружие?
Гейсер покачал головой: нет.
— Нам придется обыскать ваш дом. У нас есть средства, с помощью которых можно установить, находились ли в доме оружие и боеприпасы, — даже если сейчас их там нет.
— Нет у меня оружия.
— Где вы были вчера начиная с полуночи?
— С Мелиндой.
— Где вы были?
— Вчера вечером мы ходили в церковь.
— В какую?
— В Парклэндсе.
— До какого времени вы там пробыли?
— Не знаю… Кажется, до половины одиннадцатого.
— Значит, были в церкви?
— После службы мы пошли к пастору. На исповедь.
— Вы пробыли в церкви до половины одиннадцатого?
— Примерно.
— А потом?
— Потом поехали домой. — Гейсер посмотрел на Гриссела и понял, что одного утверждения мало. Он переплел на столе свои толстые пальцы и, нахмурившись, посмотрел на них. — Мне пришлось… нелегко. Она… Мелинда… хотела, чтобы я ее обнял. Но я… — Он снова замолчал.
— Джош, вы вчера ночью выходили из дому?
— Нет.
— Совсем не выходили?
— Я снова вышел только сегодня утром. Когда позвонил Вилли.
Гриссел пытливо посмотрел на Гейсера. Он осознал, насколько сидящий перед ним гигант простодушен и по-детски наивен. Вспомнил о том, как Гейсер плакал. Видимо, узнав о том, что жена ему изменила, он совсем сломался. Гриссел не знал, можно ли верить Гейсеру. Потом вспомнил, сколько горя причинил Адам Барнард Алексе, Джошу — и кто знает, скольким еще людям. Тут он некстати вспомнил, что вчера ночью тоже изменил жене…
— Джош, если не возражаете, подождите меня здесь… — Он быстро встал и вышел.
Франсман Деккер попросил Мелинду Гейсер сесть на один из стульев, стоящих у большого микшерного пульта в звукозаписывающей студии, но, когда он закрыл звуконепроницаемую дверь и обернулся, она по-прежнему стояла, как человек, которому срочно нужно что-то сказать.
— Садитесь, пожалуйста, — повторил Деккер.
— Не могу… — с трудом, напряженно выговорила Мелинда.
— Мадам, наш разговор займет некоторое время. Будет лучше, если вы сядете.
— Вы не понимаете…
— Чего я не понимаю? — Деккер сел в кресло на колесиках.
— Я… Простите меня, пожалуйста… Я какая-то несовременная… — Мелинда взмахнула руками, словно пытаясь объясниться.
Деккер окинул ее недоуменным взглядом.
— Я не… Не могу говорить с вами о вчерашнем…
Ее слова навели Деккера на вполне определенные подозрения.
— Именно со мной? — Его голос резал, как нож.
Мелинда отвела глаза в сторону, чем еще больше подтвердила его подозрения.
— Потому что я цветной?
— Нет, нет, не в том дело. Я не могу… рассказывать о таком мужчине.
По ее интонации Деккер понял: она лжет. Глаза у певицы забегали.
— Вы лжете, — сказал он. В нем вскипел гнев, как будто кто-то нажал выключатель.
— Прошу вас, мне сейчас и без того тяжело.
Деккер встал с кресла; Мелинда испуганно отступила.
— Такие, как вы… — На секунду он потерял самообладание; в нем пузырились и другие обидные слова; он то сжимал, то разжимал кулаки. Ему не сразу удалось овладеть собой. Он фыркнул, демонстрируя нечто среднее между недоверием и презрением.
— Прошу вас… — повторила Мелинда.
В этот момент Деккер ее ненавидел. Он выбежал из студии, постаравшись как можно громче захлопнуть за собой дверь. В коридоре стоял Бенни Гриссел. Прижав телефон к уху, он говорил в трубку:
— Вуси, я ни на грош не доверяю деятелям из отдела по борьбе с оргпреступностью…
Барри сидел на открытой веранде ресторана Карлуччи. Вдали взвыли сирены; их рев делался все слышнее. Мчатся из центра. Барри заметил, что молодой человек в фартуке, видимо тоже услышавший сирены, вышел на улицу.
По Аппер-Ориндж-стрит неслись патрульные машины; на крышах мигали проблесковые маячки. Четыре машины на полном ходу остановились у ресторана; завизжали тормоза. Распахнулись дверцы, и на улицу высыпали полицейские. Из одной машины вышла приземистая чернокожая толстуха с большой черной сумкой через плечо и пистолетом на бедре. Она быстро перешла улицу. За ней семенила целая орда констеблей.
Посетители ресторана за столиками вокруг Барри с изумлением наблюдали за процессией. Молодой человек в фартуке встретил пришельцев на веранде.