— Скажи сыну моему Георгию, что я восприял благая по молитвам святого, — и ты, сын мой, следуй за мною добрыми делами.

— Кто не пожелает благословения и молитвы святого Феодосия и уклонится от него, тот возлюбит клятву, — и да приидет она на него.

Здесь конец эпистолии вышепомянутого Георгия христолюбца; и нам, оканчивающим настоящее сказание, должно научиться от него, — да не уклонимся благословения и многопоспешествующей молитвы преподобного отца нашего Феодосия, но приблизимся к нему добрыми делами, и он приблизится к нам. И, таким образом, не убоясь клятвы, получим благословение, как наследники царства, уготованного от сложения мира Господом нашим Иисусом Христом, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Святой Михей, первый пророк этого имени, происходил из колена Ефремова и был сын Иемвлая. Он жил во дни святого пророка Илии, когда над израильтянами в Самарии царствовали Ахав с Иезавелью, а над Иудеями в Иерусалиме — Иосафат. В это время потомки двенадцати сынов Иакова разделились на два царства: одно называлось царством Иудейским, — в состав его входили колена Иудово и Вениаминово, а столицей был Иерусалим; другое же называлось Израилевым и включало в себя остальные десять колен еврейского народа; столицей этого царства служила Самария. В Израильском царстве находилось и колено Ефремово, к которому принадлежал по происхождению и святой пророк Михей. Он часто обличал израильского царя Ахава в тех же грехах, в каких и святой пророк Илия, т. е. или за отпадение его от Бога в идолопоклонство, или за содеваемые им неправды. Царь ненавидел пророка-обличителя, но не смел его убить: царя удерживали боязнь наказания Божия, стыд пред невинностью праведного мужа и страх, что сбудутся его пророческие предсказания. Впрочем пророк, уступая несправедливому гневу царя, удалялся из столицы и почасту жил в горах: он опасался, как бы, многократно являясь к царю и обличая его, не возбудить в последнем ни пред чем не останавливающегося гнева.

В эти дни между домом царя израильского Ахава и домом царя иудейского Иосафата завязались родственные отношения: Иосафат взял у Ахава дочь его Афалию за своего первого сына Иорама. Побуждаемый родственною любовию Иосафат из Иерусалима прибыл в Самарию к Ахаву. Во время торжества в честь гостя Ахав просил Иосафата помочь ему на войне против ассирийского царя, чтобы отнять у него Рамоф Галаадский; этот город издавна был израильским, но царь ассирийский отнял его силою. Иосафат, обещая сам идти на войну вместе с Ахавом, сказал:

— Как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ: иду с тобою на войну. Но сначала вопросим Господа Бога: будет ли для нас благополучна эта война?

И тотчас Ахав собрал своих нечестивых и ложных пророков, числом 400; главою этих лжепророков был Седекия, сын Ханаана. Все они ободряли Ахава надеждой на успех, говоря:

— Иди, — Бог предаст в твои руки не только город Рамоф, но и самого ассирийского царя.

Но царь иудейский Иосафат, как человек благочестивый и верный Богу, понял, что среди этих пророков нет ни одного истинного, но что все они льстецы и потаковники, поэтому Иосафат сказал Ахаву:

— Нет ли здесь хотя одного такого пророка Господня, которого бы мы вопросили и он ответил нам правду?

Ахав отвечал:

— Есть один муж, который может вопросить Господа и открыть нам истину, — это Михей, сын Иемвлая, но я ненавижу его, так как он всегда предсказывает мне одно только зло.

— Не говори так, — возразил Иосафат Ахаву, — но призови, послушай его и не гневайся на его обличения.

И тотчас Ахав послал за пророком Михеем, который в то время пришел из пустынных гор в Израиль. Оба же царя сидели во всём своем величии на престолах у ворот Самарии, а лживые пророки прорицали пред ними. Причем глава их Седекия сделал железные рога и, протрубив, сказал Ахаву:

— Так говорит Господь: этими рогами ты уничтожишь и истребишь Сирию.

Точно так же и остальные лжепророки говорили:

— Иди в Рамоф Галаадский и победишь ассирийского царя: Господь предаст его тебе в твои руки.

Между тем посол, отправленный к пророку Михею, сказал ему:

— Вот все пророки предсказывают царю доброе; прошу тебя, говори и ты то же с ними, чтобы твои слова не расходились с их словами.

— Жив Господь! — отвечал пророк Михей, — и что скажет мне Сам Господь Бог мой, то именно я и скажу царю.

И вот, придя, святой Михей стал пред израильским царем Ахавом, который спросил его:

— Послушай, Михей, — идти ли мне в Рамоф Галаадский на войну или должно удержаться?

Пророк, не тотчас отвечая на вопрос царя и желая его привлечь к более усердным вопросам, сказал:

— Идите, — будет вам успех, и они преданы будут в руки ваши.

Ахав, видя, что пророк говорит не с дерзновением, обратился к нему:

— Усиленно заклинаю тебя: скажи мне истину как пред Господом.

Тогда святой Михей сказал с дерзновением:

— Я видел всех сынов Израиля, рассеянных по горам как овец, у которых нет пастыря.

Этими словами пророк предсказывал, что войско израильское на войне лишиться своего пастыря, т. е. царя: он будет убит и все, как овцы волками, будут разогнаны ассирийскими войсками по горам и пустыням. И сказал Ахав царю Иосафату:

— Не говорил ли я тебе, что он не пророчествует о мне доброго, а только худое?

Святой Михей продолжал:

— Так выслушайте слово Господне: я видел Господа, сидящего на престоле Своем, и всё воинство небесное стояло по правую и по левую руку Его. И сказал Господь: кто увлек бы Ахава, царя израильского, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один (из предстоящих) говорил так, другой говорил иначе. И выступил один дух и стал пред лицем Господа, и сказал: я увлеку его. И сказал ему Господь: чем? Тот сказал: я выйду и буду духом лжи в устах всех пророков его. И сказал Он (Господь): ты увлечешь его и успеешь; пойди и сделай так. Знай царь, — говорил пророк, — что дух лжи в устах пророков твоих, и Господь изрек о тебе недоброе.