— Я заплачу, заплачу. — Голос Дэвида невольно выдавал его беспокойство. — Но мне нужны все копии. Ты должен позаботиться об этом, иначе я тебя найду. Не пытайся провести меня. Ты ничего не выиграешь. Я специалист по таким делам.

Ригола нахмурился, подумав, что, не ровен час, он может лишиться головы, но потом отбросил эту мысль. Миллион долларов. Ради такого стоило рискнуть.

Дэвид уставился на телефонную трубку, стараясь не выдать своего волнения. Он уже слышал ее голос — скулящий, придирчивый, как всегда. Он никогда ничего не мог сделать правильно.

Он стряхнул с себя это наваждение и набрал номер своего банкира в Вашингтоне. Был неурочный час, но Дэвид хорошо знал банкира. У них было много общих пристрастий. И если ему не изменяла память, этот банкир тоже испробовал Дестини Даун.

— Марли? Это Дэвид. Послушай, мне кое-что нужно.

Он изложил суть дела, а когда закончил, налил себе шотландского виски и вышел на веранду понежиться на вечернем солнце. И увидел человека, ползающего на четвереньках в дальнем конце его поместья.

— Черт побери! — Дэвид выплеснул виски в кусты и ринулся назад в дом. — Мэйбл! Ну-ка пойди сюда! — Он оглянулся через плечо, не в силах поверить собственным глазам, и пробормотал: — Где же, черт побери, эта проклятая простофиля? Сейчас невозможно найти толковую прислугу.

Мэйбл серой мышкой прошмыгнула в кабинет. Больше всего ей хотелось убежать. Хозяин, должно быть, проведал о ее двуличии. Кто-то, наверное, видел ее рядом со сгоревшим сараем.

— Черт побери, что там происходит? — спросил он, указывая на незнакомца.

У нее отлегло от сердца.

— Ах, это. Полиция, сэр. Я думала, вы знаете. Они ведут расследование.

У него все оборвалось внутри.

— Расследуют что? Пожар? Я думал, что такими вещами занимаются пожарные.

— Нет, сэр. Они расследуют убийство. Кто-то нашел тело во рву. — Мэйбл помолчала. — Это все, сэр?

Все? Да, черт побери. Разве этого мало?

— Они знают, кто она? — спросил он.

— Не знаю, сэр. Нам сообщили только, что здесь будут вести расследование.

— Отлично. Скажешь, когда будет готов ужин. Я голоден.

— Да, сэр, — пробормотала Мэйбл и побыстрее выскользнула из комнаты, пока хозяин не нашел, к чему еще придраться.

И только потом, возвратившись в кухню, она осознала, что он сказал. Как он мог знать, что они нашли именно женский труп? Она замерла, и ее охватила дрожь. Откуда он мог это узнать?

Мартини было отличным. Дэвид раскусил оливку и вздрогнул, услышав звонок в дверь. Минуту спустя в библиотеку вошла Мэйбл и окончательно помешала ему наслаждаться аперитивом.

— Вас хочет видеть детектив Дюпре, сэр. Он говорит, что пришел по поводу убийства.

Дэвид чуть не подавился и, смутившись, сказал:

— В оливках косточки. — И скорее для себя, чем для экономки, забормотал: — Есть у этого человека хоть какие-нибудь представления о приличиях? Сейчас время ужина. Он не мог бы немного подождать?

— Смерть никого не ждет, — произнес с порога Джефферсон Дюпре, пропуская Мэйбл, которая поспешила выйти из комнаты.

Брови Дэвида изогнулись. Столь высокопарные выражения в устах полицейского из отдела убийств? Он был несколько удивлен. С трудом выдавил из себя улыбку и указал Дюпре на стул.

— Спасибо. Я целый день провел на ногах в той канаве. Как приятно наконец-то присесть. — Детектив взглянул на свои ботинки и, увидев на них пыль, рассеянно потер о брюки.

Заметив, что пойман за этим занятием, он ухмыльнулся и пожал плечами. Они с Дэвидом Поттером были слеплены из разного теста. Это непроизвольное движение Поттеру никогда не пришло бы в голову сделать, а Дюпре сделал не задумываясь.

Дэвид отвернулся, якобы налить еще, а на самом деле — чтобы скрыть охватившую его панику.

— Могу я предложить вам мартини?

— Нет, спасибо. Я на службе. — Дюпре поглубже уселся на стуле.

Дэвид похолодел. «Он пришел меня арестовать?» Детектив же, казалось, чувствовал себя вполне непринужденно. Конгрессмену пришла в голову мысль, что этот великан, наверное, кажется женщинам весьма привлекательным. Интересно, считает ли так Аманда? Он вспомнил неуместное сочувствие детектива к ней в больнице и внимание в день приема, устроенного в приюте в честь его матери, и подумал, не помог ли тот ей сбежать.