Дония, Зимняя Королева, дала ему рецепт мази от солнечных ожогов. На смертных она действовала не так хорошо, как на фейри, но если он накладывал ее достаточно быстро, то ожоги заживали в течение одного дня. Сет взглянул на часы.

– Может, позавтракаем?

– Нет, – пробормотала Эйслинн, – лучше поспим.

– Ладно. – Он поцеловал ее и держал ее в объятиях так долго, как только мог, не подвергаясь новой опасности. Посмотрев на часы, он прислушался к ее ровному дыханию – она крепко уснула. И когда он больше не мог ждать, то стал потихоньку выбираться из постели.

Она открыла глаза.

– Останься.

– Я в ванную. Скоро вернусь. – Он робко усмехнулся, надеясь, что Эйслинн не станет задавать вопросов. Поскольку она не могла лгать, он изо всех сил старался избегать говорить ей неправду, но несколько раз все же приходилось.

Эйслинн взглянула на его руки, и он знал, что они оба не хотят разговора, который за этим последует – один из тех, когда она говорила ему, что ей не следует приходить, когда она такая, а он паниковал из-за того, что она могла вместо этого остаться с Летним Королем.

Она поморщилась:

– Прости, я думала, что тебе не больно.

Сет мог бы поспорить, а мог отвлечь ее.

Выбор был несложный.

Проснувшись, Эйслинн приподнялась на локте и посмотрела на спящего Сета. Она понятия не имела, что с ней будет, если однажды она потеряет его. Иногда ей казалось, что он был всем, что сохраняло ее целостность; он был ее вариацией виноградной лозы, обвивающейся вокруг Летних девушек – связью, которая удерживала ее от распада.

И я причинила ему боль. Снова.

Она видела синяки и яркие ожоги на его коже, оставленные ее руками. Он никогда не жаловался, но она беспокоилась. Он был так уязвим по сравнению даже с самым слабым фейри. Эйслинн провела кончиками пальцев по плечу Сета, и он придвинулся ближе. Он был рядом во всей этой неразберихе последних месяцев, с тех пор как она стала Летней Королевой. Он не просил ее стать полностью смертной или полностью фейри; он позволил ей быть самой собой. Это был дар, за который она никогда не сможет отплатить ему. Он был ее даром. Он был всем для нее, когда она была смертной, а стал еще важнее, пока она пыталась свыкнуться с новой жизнью королевы фейри.

Сет открыл глаза и взглянул на нее.

– Ты выглядишь так, будто сейчас где-то далеко-далеко отсюда.

– Просто думаю.

– О чем? – Он вздернул проколотую бровь.

И ее сердце затрепетало так же, как тогда, когда она пыталась просто дружить с ним.

– Как всегда…

– Все будет хорошо. – Он перекатился на нее. – Мы со всем этим разберемся.

Эйслинн обхватила его руками, зарываясь пальцами в волосы. Она приказала себе быть осторожной, контролировать силу, не напоминать ему, что она настолько сильнее любого смертного. Что я не такая, как он.

– Я хочу, чтобы все было в порядке, – прошептала она, пытаясь отбросить мысли о том, что он смертен, о его мимолетности, когда теперь она сама вечна, о том, что ему суждено умереть, а ей нет. – Скажешь мне еще раз?

Сет склонился к ее губам и сказал то, для чего не требовались слова. Затем отстранился и прошептал:

– Такие прекрасные моменты могут длиться вечно.

Она провела рукой вдоль его позвоночника, спрашивая себя, не показалось ли ему странным то, что ей захотелось впустить солнечный свет в кончики пальцев, не напомнило ли ему это о том, что она теперь совсем не смертная.

– Жаль, что так не может быть всегда. Только мы.

В выражении его лица было что-то, чего она не могла прочесть, но потом он привлек ее к себе, и она забыла все слова и все мысли.

Высшая Королева направлялась в холл, испытывая беспокойство. Обычно она требовала приводить посетителей к ней, но в этом случае Сорча сделала исключение. Позволить Бананак разгуливать по отелю было слишком опасно.

Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как Сорча перенесла Высший Двор на грань мира смертных, выбрав квартал города и переделав его по своей воле. Прийти в этот квартал означало покинуть мир смертных и переступить порог мира Фэйри. Ее владения были обособлены от всего остального мира. Правила мира смертных, их ощущение времени и пространства, а также законы природы – все это было условно в Фэйри, даже в этом месте между мирами, куда она перенесла свой Двор.

За долгие столетия это было самое близкое к реальности смертных место, где Сорча когда-либо обустраивала свой Двор, но с тех пор, как в других Дворах стали происходить перемены, Сорча не могла оставаться в стороне. Пребывание в мире смертных слишком долго было невозможно, но жить на грани с этим миром не означало влиять на него. Это был разумный путь. Мальчишка-король взошел на трон Летнего Двора вместе со своей королевой, которую он искал целые сотни лет. Его возлюбленная держала в своих руках Зимний Двор. А Ниалл, вечный соблазн Сорчи, занял трон Темного Двора. Ничто из этого не было неожиданностью, но все изменилось в мгновение ока.