— Пара из Томска? — Танцоры согласно закивали. Молодой человек посмотрел в программку: — Альбина Молотилова и Анатолий Перышкин? Срочно перебирайтесь в другую комнату, эта для вас тесна. — Рыжий заговорил официальным голосом несколько взволнованного администратора: — Срочно, срочно. Идет комиссия ООН по охране прав артистов, а у нас артисты в гримерных как селедки в бочке. Сейчас мы вас всех рассредоточим по отдельным гримерным. Еще бы пять минут, и разразился международный скандал! Так… — Молодой человек, соображая, закатил глаза к потолку. — Ага, в секторе "С", совсем рядом со сценой, двойной полулюкс. Вы не возражаете?

— Нет, не возражаем! — заявила польщенная вниманием администрации юная дебютантка. Ее кавалер хотел что-то возразить, но она бросила та него уничтожающий взгляд, и он сразу же осекся.

Рыжий помог собрать вещи паре из Томска и лабиринтами служебных коридоров повел их в двойной полулюкс. Вскоре юная пара, которая, кстати, в предыдущих выступлениях заняла предпоследнее место, оказалась захлопнутой в ловушке.

— Свое выступление вы увидите по телевизору! Как минимум, второе место вам обеспечено. А если будете благоразумно молчать о случившемся, на всех последующих конкурсах судьи не посмеют давать вам меньше шестого места. — Рыжий очень трезвым голосом быстро живописал им их дальнейшую карьеру. — Вы всегда будете финалистами. Зарубежные конкурсы, гастроли в странах Бенилюкса и обеих Америках. Только сегодня никакого скандала. А то будет хуже! Включайте телевизор и смотрите свое выступление!

Коварный молодой человек, заперший пару двадцать один в служебном помещении, не обращая внимания на мольбы о помощи дебютантки конкурса и угрозы ее партнера, доносившиеся из-за металлической двери, вышел в маленькую прихожую и, заперев вторую дверь, прислушался. В коридоре крики и буйство попавшей в ловушку пары были не слышны.

— Толик! Ты должен что-то предпринять! Ты же мужчина. Я же тебе говорила, что у нас все шансы в "латине". Вот и подтверждение! — Дебютантка молитвенно сложила руки, продолжая задом биться в дверь. — Мафия! Кругом мафия. Вот, значит, как они в Москве расправляются с конкурентами! Ну, что же ты ничего не предпринимаешь?! Не можешь выломать какую-то несчастную дверцу!

— Да перестань ты действовать мне на нервы! Я сосредоточился на танцах, теперь дай мне сосредоточиться на двери.

Молодой человек осмотрел дверь, разбежался и саданул в нее плечом. Кажется, это было запасное помещение для хранения особо ценного инвентаря, и металлическая дверь даже не дрогнула.

— Альбина! Включи телевизор, пока я буду ломать эту проклятую дверь.

Партнерша, заливаясь слезами, на ощупь подошла к телевизору и включила московскую программу.

— Толик! Смотри! Уже начали объявлять пары. Все погибло! Мы будем жаловаться в ООН!

Бодрый голос ведущего объявил:

— Пара номер шесть!

Недобежкин, сидя на гостевой трибуне между двумя очаровательными девушками, с замиранием сердца ждал, когда объявят пару номер тринадцать. Он уже нашел Завидчую в толпе конкурсантов, где она, как солнце, сверкала ослепительно-белой кожей и волнами хитроумно уложенных золотых волос.

Если все конкурсантки в своих едва скрывающих, а скорее, открывающих прелести тела костюмах были верхом соблазнительности, то дама под номером тринадцать была в костюме, делавшем ее фигуру верхом неприличия. То есть верхом неприличия был даже не костюм, а сама ее фигура. Джордано Мокроусов, увидев пару номер тринадцать в полуобнаженном виде, а точнее, прикрытой на одну двадцать восьмую, схватился за голову: "С такой фигурой участвовать в "латине"! Эго же танцы, а не конкурс секс-бомб! Кошмар, у нас в зале дети, нас транслируют по всему Советскому Союзу! Никакой эстетики! Сплошная эротика! И зачем я только согласился быть председателем судейской коллегии?"

— Пара номер тринадцать! Чемпионы в классическом танце Элеонора Завидчая и Артур Раздрогин, город Владивосток!

Зал разразился неистовыми аплодисментами, послышались свист, крики, вопли восторга. Сотни блиц-вспышек молниями пронзили полумрак спорткомплекса. Особенно остервенело работали блицами Белодед и Карасик, разместившиеся на разных трибунах. "Приветствуем инопланетян в Москве!", "Мы с вами, дорогие посланцы Космоса!" — развернули уфологи несколько плакатов. В транспаранте "Поздравляем братьев по разуму!" было поверху над словом "братьев" вписано наспех красным фломастером "и сестер". На другой трибуне парапсихологи развернули свои лозунги: "Экстрасенсорика победит!", "Экстрасенсы мысленно с вами!", "Да здравствует парапсихология!" "Сверхчувственное победит бесчувственных!", "Ура паре номер тринадцать!!!".

Истошный женский голос завопил пронзительно, так, что перекрыл музыку динамиков:

— Это же белая баба!

Тут многие повскакали с мест, и диктору едва удалось утихомирить трибуны, перейдя к другим парам. Их представление тоже прошло очень бурно. Публика, видно, усовестившись, что стишком много восторгов отдала Завидчей и Раздрогину, встречала и других конкурсантов громом экзальтированных аплодисментов. Джордано Мокроусов, словно капитан, стоящий на мостике погружающегося в пучину линкора, стиснув зубы, многозначительно переглядывался с Людмилой Монаховой: "Будь что будет! Но я останусь верен флагу бальных танцев до конца!" — говорил его отрешенный взгляд. Чеботарский, лишь чаще обычного поправляя бабочку галстука, нервно складывая губки бантиком, всем своим видом показывал: "Вы ничего не понимаете, это все идет в плюс нашему конкурсу и всему искусству бального танца!"

— Пара номер двадцать один! Альбина Молотилова и Анатолий Перышкин, город Томск!

Только сейчас все взгляды публики и судей обратились к этой, ничем себя не проявившей в классическом танце, паре. Как только был объявлен номер пары, рыжеволосый кавалер широким жестом сорвал со своей партнерши усеянный блестками зеленый плащ, и взорам потрясенных трибун открылась еще одна суперзвезда Альбина с неподражаемым достоинством и грацией, стыдясь и смущаясь своего прекрасного тела, впорхнула на середину паритета и отдала несколько таких поклонов, что у большинства зрителей ум зашел за разум, и им показалось, что уже идут финальные поклоны чемпионов. Зал снова взорвался аплодисментами.