— Моя, — сказав это, он обнял меня за плечи, прижав к себе так нежно и заботливо, что я больше уже не могла бороться с собственным плачем. Уткнувшись в его твердую грудь, я принялась тихо скулить, то всхлипывая, то завывая, как белуга. Соленая вода неиссякаемым потоком текла из затуманенных горем и обидой глаз, оставляя мокрые пятна на синей футболке мужчины, который осторожно гладил меня по растрепанным волосам, изредка приговаривая:

— Ну, всё, всё, девочка, успокойся.

Наревевшись вдоволь, я потихоньку начала приходить в себя, вытирая лицо всё тем же батистовым платком, благородно пожертвованным мне Алексом.

— Пора уезжать из этого царства смерти, — предложил врач, терпеливо дожидавшийся нас, стоя у стены.

— У меня слишком приметный вид, — окинув сверху вниз свой ослепительный наряд, пробормотала я. — А если Слава решил проследить за выходом?

— Нет, я сам видел, как он уехал, — опроверг моё предположение собеседник. — К тому же при нём в печь отправилась юная клиентка крематория, чем-то напоминающая тебя. И краем глаза он видел, как её тело везли на сожжение.

— Слава умный и подозрительный человек, он мог перестраховаться, оставив кого-нибудь из своих людей, проследить за вами, — не сдавалась я.

— Тогда мы выйдем через черный ход, — решил спор Александр, предлагая нам следовать за ним. — Ларисе, конечно, не помешало бы накинуть что-нибудь на плечи…

Через пару минут он умудрился раздобыть где-то черное атласное покрывало, в которое меня тут же закутали словно мумию. Наконец-то мы покинули ненавистное здание, и я не без удовольствия вдохнула свежий воздух летнего московского вечера. Оказавшись в белой «Вольво», я скинула атласные путы, устраиваясь поудобнее на заднем сиденье машины. Жизнь моя за последние часы действительно круто изменилась, как я и предполагала, когда ехала в аэропорт. Вот только русло, в которое она вздумала направиться, не внушало мне никакого доверия. Я плыла по течению, не имея ни малейшей возможности, что-то изменить. Люди, спасшие меня от смерти, уже успели решить мою дальнейшую судьбу, не удосужившись даже узнать моё личное мнение на этот счёт.

"Вы поступите так! А хочется вам этого или нет — ваши личные проблемы, господа вновь воскресшие", — я разжигала свой собственный дух противоречия, позволяя рассудку углубляться в подобного рода размышления. Мои спутники молчали, устремив задумчивые взгляды на дорогу. Я не имела ни малейшего понятия, куда меня везут. Не доверять им не было смысла, ведь у них уже был прекрасный шанс отправить меня на тот свет, однако они не только его упустили, но и сделали всё наоборот, подарив мне новую жизнь. Я видела этих людей впервые, но то, как они поступили со мной и со Славой, заставляло относиться к ним, по меньшей мере, уважительно.

— Завтра я отдам тебе двадцать пять тысяч баксов, которые мне заплатил твой муж за убийство, — нарушив тишину, негромко сказал Александр, взглянув на меня в зеркало заднего вида.

— Почему вы не оставите эти деньги себе? — полюбопытствовала я, с недоверием изучая его плечи и затылок.

— Потому что мне они не нужны, а вам могут пригодиться.

Разговор погас, не успев как следует разгореться. В машине вновь повисла тишина, дополняемая монотонным гулом мотора.

"Он ведёт себя как Санта-Клаус в Рождество, доставая из мешка свои щедрые подарки. Вот вам новые паспорта, вот вам деньги, вот вам и новая жизнь!.." — мысленно решив, что будет не лишним узнать о том, кем являются мои новые знакомые в промежутке между спасением несчастных дурочек, типа меня, и очаровательных старушек, типа бабушки, я задала мучивший моё внутреннее "Я" вопрос:

— А кто вы такие, ребята?

Они обернулись в недоумении, но тут же вернулись в прежние позы, чтобы не упустить из вида трассу, по которой мы ехали.

— Разве знакомство не состоялось? — осведомился Василий Дмитриевич.

— Я имею в виду немного другое, — подавшись вперёд, поправилась я. — Вот Вы, например, хирург. А где Вы, собственно, работаете? Есть ли у Вас семья, дети?

— Есть, конечно, — охотно ответил собеседник, почесав свою лысину. — Дочке тринадцать лет, она у меня отличница. А работаю я в собственной клинике "Пластической хирургии". "Афродита" называется, может, слышала?

— Нет, — пожав плечами, ответила я. — Мне в Москве не часто бывать приходилось. Так, пару раз проездом…

— Ну, ничего, — усмехнулся врач, весело подмигнув мне, — Поверь, ты не много потеряла.

"Всего лишь себя", — мысленно ответила я, а вслух проговорила:

— А Вы, Алекс, кем работаете?

— Это важно? — нехотя отозвался он, не сводя взгляда с дороги.

— А разве род вашей деятельности — тайна? — моё ненасытное любопытство потихоньку просыпалось и подгоняло меня, требуя узнать то, о чём мне не очень-то хотели говорить.

— Возможно.

— И всё-таки, кто Вы такой? Иногда Вы бываете киллером в обличии длинноволосого хиппи, иногда занимаетесь благотворительностью, как в случае со мной. Но ведь у Вас должно быть ещё какое-нибудь занятие, помимо спасения невинно убиенных идиоток, типа меня?

— Я спонсор, — короткий ответ, который не приблизил меня ни на йоту к желанной разгадке.

— Чей?

— Мой, — спокойно произнес врач. — Мы с Алексом партнеры и равноправные владельцы клиники.

— Вот как? — с ощущением, что получила неполную информацию, протянула я. — И это всё?