— Владимир… а вы правда киллер? — спросила преподавательница.

Свиридов рассмеялся. Человека, знающего Владимира достаточно близко, этот смех заставил бы втянуть голову в плечи и вообще съежиться, как черепаха.

Но — быть может, на ее счастье — Анна Кирилловна не знала Свиридова-старшего близко.

— Вам уже наговорили всякой чуши, — отмахнулся он — Какое имеет значение, кем я был раньше? Важнее другое: верна ли моя теперешняя догадка, что к смерти Малахова, Чурикова и Осокина причастны именно вы?

— Значит, вы не догадались при нашей первой встрече?

— Нет. Хотя теперь понимаю, что подсознательно вы пытались мне подсказать. И в тот же день — вечером, через несколько часов — убили Олега Осокина. Я ошибаюсь или это на самом деле так?

— Я уже говорила, как было дело, — устало произнесла пожилая женщина. — Пересказывать мне слишком тяжело… Да и не имеет смысла. Владимир… вы видели фильм «Ворошиловский стрелок»?

— Это где трое ублюдков насилуют девчонку, а потом с ними сводит счеты ее дед?

— Вот именно. Моя история — точно такая же. Откровенно говоря, я пришла к выводу, что должна наказать их сама после того, как посмотрела этот фильм. На третий день после смерти моей Лены…

— Кто она вам? Дочь? Внучка?

— Внучка.

Свиридов отвернулся и посмотрел на брата, который уже пришел в себя и медленно поднимался с ковра. Илья явно успел использовать по назначению героин, купленный у Степанова.

Точечные зрачки беспощадно выдавали Илью.

— Володька? — пробормотал он, не выказывая особого изумления — по всей видимости, все происходящее рисовалось Илье как в тумане, и он никак не мог разобраться, что происходит на самом деле, а что является плодом воображения его мозга, так смачно приложенного Свиридовым-старшим. — Это ты, что ли?

— А ты что, ожидал увидеть здесь папу римского?

— Погоди… — Илья вертел головой, вероятно, отчаянно пытаясь разобраться в происходящем. — То есть как… значит, это ты врезал мне по башке?

Владимир, не ответив на вопрос Ильи, повернулся к Ледовскому и Самойловой и сказал:

— Скоро здесь будет Малахов-старший. И неизвестно, кто с ним приедет — опергруппа или люди Карамболя. Впрочем, и то, и другое для вас — смерть. Вам нужно уезжать отсюда, и как можно быстрее.

Дедовской пожал плечами:

— Уезжать? Из собственного дома? Да ни за что. Может, я чеченский террорист или враг народа, чтобы меня выкуривать из собственной недвижимости?

— Боюсь, что некоторые из нас в самом деле могут стать недвижимостью, Александр Данилович, — неодобрительно сказал Владимир. — Если вы считаете, что на вас мало материала, так это зря. Я сам дам показания. В конце концов, я спас вам жизнь и предлагаю вам выход, как не попасть в руки Малахова. Но я не собираюсь покрывать человека, который пытался убить моего брата… какой бы он ни был, но это мой родной брат'.. И подстрелил моего лучшего, можно сказать, единственного друга — Афанасия. Он сейчас лежит в больнице и не поймет, если в суде я буду скрывать факты в пользу человека, который в него стрелял.

— Да ну? — иронично произнес Дедовской, но видно было, что аргументы, приведенные Владимиром, произвели на него впечатление.

— Более того, установили, из какой квартиры производился выстрел, и выяснили, что принадлежит эта квартира вашей фирме. Ну, и все такое. Однажды Малахов уже выпустил вас из КПЗ. Второй раз такого не будет.

Александр Данилович задумался.

— А что вы будете делать со мной, Владимир? — тихо спросила Анна Кирилловна. — Что будет со мной? Ведь это конец… прежняя жизнь кончена. Теперь я не могу смотреть в глаза людям. Убийца. Это было как сон, который теперь рассеялся. И я просыпаюсь убийцей.

— Убийца… нет, вы не убийца. Хотя не мне об этом судить, — горько сказал Владимир. — Помните, вы говорили, что истина зачастую страшнее всех самых невероятных домыслов.

Так вот… вы оказались правы. Уезжайте. У вас еще есть время скрыться за границу, у Александра Даниловича есть деньги…

Она молчала. Дедовской судорожно тер лоб, вероятно, пытаясь из множества колобродящих в голове мыслей выхватить одну: правильную.

— Торопитесь, — грозно сказал Владимир. — Я не буду ждать…

Илья поднялся с пола и беспомощно смотрел то на брата, то на Анну Кирилловну, то на Дедовского, с которым они поочередно менялись ролями и становились то палачом, то жертвой…

«Ни жертвой быть, ни палачом…»

— Едем! — решительно сказал Дедовской и вскочил с дивана. — Свиридов прав, Анна Кирилловна! Едем!

— У меня нет сил, — уронила Самойлова, но тем не менее поднялась в полный рост. — Куда едем… Саша?

— Нет времени говорить, — отозвался он, очевидно заразившись настроением Свиридова. — Уезжаем!