— Иди, Ильюха, — сказал Аглае. — Естественно, тут все хотят знать, что произошло.

— Я хочу знать, что произошло!

— И это тоже естественно, — ответила, подбегая, запыхавшаяся учительница энергоразвития. — Идёмте, Илья. У госпожи Гвелледан очень много дел, нельзя заставлять её ждать.

И школьник поплёлся за учительницей, поражаясь той бесцветной пустоте, которая поселилась вдруг в его сознании. Лениво шевелились отдельные мысли — о Мирним, о Санджифе и Маше, об украденных вивернах, а ещё о том, что о ветки кустов порвались его новые перчатки, а значит, немалые деньги псу под хвост. Почему-то именно перчаток было сейчас жальче всего. А ещё — того бойца, который защищал его от виверны и попал под боевое заклинание.

Госпожа Гвелледан встретила его на крыльце общежития — она отдавала распоряжения учителям, охране и обслуге, вставляя в речь столько специальных терминов, что Илья не понимал её. Впрочем, и услышал-то он немного. Почти сразу она обернулась к нему, дав остальным знак, чтоб подождали, и осведомилась властно:

— Вы невредимы, Илья? Как вы вернулись в школу? Мне сказали — на виверне.

— Ага.

— Ваш куратор тоже не пострадал?

— Ну да…

— Хорошо. Идёмте. А вы пока продолжайте, господа. Ещё очень много предстоит подготовить, — и заспешила через двор, сделав петербуржцу знак идти за собой.

А того постепенно отпускало оцепенение, и он шёл за директором, с одной стороны, сгорая от любопытства, чего от него хочет глава школы, на которую — можно понять без труда! — навалилась сразу куча дел, а с другой — пытаясь сообразить, что и как рас сказать ей о сегодняшних событиях. Ведь понятно же, что она не просто так позвала его к себе и ведёт, видимо, туда, где можно спокойно пообщаться.

Войдя в двери главного корпуса, госпожа Гвелледан расстегнула пряжку у горла и красиво уронила с плеч шубку, которую тут же подхватил кто-то из работников, словно специально ждавший этого момента. Илья постучал ногами об пол, чтоб сбить снег, и расстегнул дублёнку — за закрытыми дверьми было тепло, даже жарко.

Они поднялись не на один этаж, как он ожидал, а на три. Здесь, в коридоре, убранном изысканно, но при этом без роскоши, директор сбросила меховые сапожки и в ближайшую дверь вступила босиком. Поколебавшись, юноша сделал то же самое. Шагнув за порог, к своему изумлению, оказался в жилых покоях госпожи директора. Она, расстёгивая длинную шерстяную накидку, кивнула ему на небольшой столик рядом с двумя удобными маленькими креслами.

— Если хотите согреться, вам принесут чаю.

— Да я… ничего, — промямлил Илья, озираясь.

Он едва ли мог оценить стиль и великолепие убранства, хотя тут же почувствовал, что и того и другого здесь в избытке. Разглядывая комнату, юноша поймал себя на мысли: «Так вот как на самом деле живёт знать!», едва ли помня в это мгновение, что уже не один раз гостил в замке и на вилле отца Санджифа. Правда, там он не бывал в жилых покоях лорда и его жён, а покои друга были устроены так, чтоб было удобно их хозяину, без особого напора на стиль и изысканность.

— Илмеш, кофе! — приказала госпожа директор. Появившаяся из соседней комнаты немолодая служанка, одетая, как показалось юноше, на японский лад, с неудовольствием покосилась на его носки.

— На ваш вкус, госпожа?

— Без специй. Специи молодой человек, если захочет, добавит сам, — и посмотрела на него испытующе.

— Я особенно ничего и не видел, — заторопился тот. — Мы же на арене сидели, а потом вдруг, совсем внезапно…

— Я понимаю, — мягко прервала она. — Как правило, войны так и начинаются — совсем внезапно.

— Войны?

— Да, это война. Гражданская.

— А откуда вы… Вам уже сообщили новости? Так быстро?

— Кое-какие новости мне действительно сообщили. И теперь я не знаю, сколько учеников успеют вернуться в школу из охваченного войной города. Причём сделать я тут ничего не могу. Кто сумеет сам вернуться, те вернутся…

— А с кем война? — с жадностью перебил он. Ещё один долгий испытующий взгляд.

— Думаю, вы и так догадываетесь.

— Нет. — Госпожа Гвелледан приподняла бровь. — Вы что, Ингена имеете в виду?

— Да, лорда Кернаха Ингена. И всю его партию.

— Это точно известно?

— Да. Хотя и не совсем понятно почему. Если не принимать во внимание столь значительную для всего Оборотного мира дату, как день Освобождения, ну и близость вашего дня рождения, конечно… Пейте, кофе очень хороший.

Служанка принесла поднос с кофейником, чашечками и печеньем, поставила на столик и, ещё раз покосившись на ноги Ильи, ушла.

— Ну мой день рождения… — сконфузился юноша. Диковато было даже предполагать, что кто-то мог начать целую войну только из-за него одного.

— В том числе. Но, видимо, у лорда Ингена есть помимо того какие-то ещё соображения на этот счёт. И веские причины поступать именно так. К сожалению, нам о них пока ничего не известно. — На миг на гладком, будто бумага, лбу госпожи директора на один короткий миг появилась морщинка. — Но я позвала вас сюда не затем. И даже не затем, чтоб вы отвечали на мои вопросы.