— Предлагаю проехаться в выходные на ярмарку! — Ферранайр появился рядом словно из-под земли, и от усилий продемонстрировать любезность лицо его казалось слегка перекошенным. — Это, конечно, не та годовая ярмарка, которой славится Уинхалл, да её, говорят, вообще в этом году урежут, потому что в следующем году предполагается празднование дня Освобождения, и к нему приурочат что-то действительно грандиозное. Но всё-таки какая-никакая, а ярмарка.

— Вот что ты привязался? — неприязненно глядя на одноклассника, спросил Мирним. — Я со своим парнем общаюсь, тебя здесь не надо, неужели непонятно?

— Деточка, я хотел предложить отличную прогулку…

— Она тебе не деточка, понял? — холодно произнес Илья (на этот раз позабыв, что надо продолжать показывать дружелюбие).

Ферранайр глянул диковато, стиснул зубы и отошёл. Было видно, что он проглотил не один резкий ответ, и это было удивительно.

— Как он меня раздражает, ты не представляешь, — процедила девушка, отворачиваясь. — Смотрит на меня, словно на предмет. Бесит.

— Не обращай внимания. Надо всё-таки выяснить, что ему надо. Не будешь, хорошо?

— Не буду, ладно. И ценю, что ты за меня заступился, — приподнялась на носочки и мимолетно прикоснулась губами к его щеке. От неё пахнуло слабым-слабым ароматом каких-то цветов, таким легким, что захотелось принюхаться, всё-таки угадать, что за цветок, разобрать, понравилось или просто очень приятно. Но девушка уже отступила, махнула ему рукой и убежала на занятия.

У Ильи же был урок с Родераном. Снова медитация в окружении тонкостенных хрустальных сосудов, которые отзывались неслышным звоном на любое движение воздуха, но на этот раз смотреть следовало на крупный темно-синий драгоценный камень с множеством граней, искристый и очень красивый.

Несколько минут юноша наслаждался переливами света в бриллианте, а потом сознание его пошло по следам сегодняшних мыслей, по причудливым извивам ассоциаций, аналогий и образов. Это было томительно и успокаивающе, совсем как чётки перебирать, поэтому когда в спектр этих ощущений вмешался разговор, Илья сперва почувствовал одно только раздражение. И лишь потом с интересом прислушался.

— Я так не могу. Меня особенно эта его девица раздражает. Нищая дура, зато столько претензий…

— Она ж смазливая, что ты хочешь от смазливой бабы?

— Я не нанимался перед ней бегать на задних лапах.

— А что делать? Придется. Слушай, мне самому вся эта ситуация, как кость поперек горла, но надо, понимаешь, надо! Самое главное, что сам-то парень, похоже, не прочь с тобой подружиться. Смотри, как он липнет к этому сыну лорда и с тобой любезен. Само собой, нищета всегда хочет прикоснуться к богатству, что ему остается? Только связи налаживать.

— Да, с ним всё нормально, дело сдвинулось с мёртвой точки, но с девицей этой что делать? Может, их поссорить?

— Не стоит. Если он узнает, мы тогда точно с ним общение не сможем наладить. Думаешь, почему её к ней тянет? В Дневном мире связь с красивой девицей — признак статуса. Бедный парень пытается вырваться из ямы, в которой родился. Нормально!

— Что — серьёзно? Признак статуса? Ну они Идиоты…

— Так что парень не так и виноват — просто влияние системы.

— Так что ты мне предлагаешь?

— Продолжай. Пойди и извинись, что фамильярно обошёлся с его девушкой. И пригласи на выходной ещё раз. Его и его друга. Слушай, трудно только начать, дальше пойдёт само собой.

— Он не слишком-то стремится облегчить мне задачу.

— Набивает себе цену. Да брось, всё у тебя получится…

Илья узнал голоса Ферранайра и Ирбала только в тот момент, когда медитация уже прервалась, и мысль побежала своим путем, иным, чем до того. Как объяснял Родеран, для Видящего самый верный способ прервать медитацию — задуматься о чём-то, заняться умозаключениями. Тогда сознание и всё, что ему сопутствует, фиксируется на новой задаче, и состояние резко меняется.

Это помогало в некоторых случаях, когда Видящий осознавал, что «вязнет» в умозрительном пространстве, но при этом ещё был способен совершать что-то сознательно. То, что произошло с Ильей, сознательным не было, и, очнувшись, юноша от досады готов был вцепиться в собственное запястье. Прервать видение на таком моменте! Возможно, ещё секунда-две, и он бы узнал, зачем Ферранайру и Ирбалу нужно сблизиться с ним.

Он ничего не рассказал учителю о случившемся — тогда пришлось бы посвящать его в историю своих взаимоотношений с этой парочкой, делиться и нынешними своими планами. Немыслимо! Илья готов был побиться об заклад на что угодно, что посвященные в его проблему взрослые сделают всё возможное, чтоб обезопасить его от всего на свете. Но тем самым они лишат его главного — знаний — а значит, и оружия, способного помочь ему против лорда Ингена.

Каждый вечер, закончив делать уроки или отодвинув их до лучших времен, Илья пробирался в отведённую ему для медитаций комнатку, расставлял и развешивал изделия из хрусталя, как тогда, и пытался снова проникнуть в разговор двух своих недругов. Но ни на второй, ни на третий, ни на четвёртый раз у него ровным счетом ничего не получилось. Контакт отсутствовал.