— Подожди тут! Я полезу наверх! — крикнул я Эбби.

Она молча кивнула. Выглядела она неважно, хотя, пожалуй, в этом не было ничего удивительного.

Едва перебирая руками и ногами, я кое-как поднялся по лестнице и на собственном опыте удостоверился, что крыша вагона всегда раскачивается больше, чем пол. На ней было невозможно даже стоять, не то что идти. Я лег на живот. Хотя здесь было холодно и ветрено, хотя мои ноги окоченели, все тело ныло от усталости, хотя меня по-прежнему преследовали вооруженные гангстеры, я почувствовал себя почти счастливым. Я раньше не предполагал, что это так здорово — лежать на животе.

Но я не за этим сюда залез. Я немного полежал на крыше и решил, что это довольно безопасное место. Тогда я подполз к краю и крикнул Эбби, чтобы она поднималась наверх. Она с трудом вскарабкалась по железной лестнице, и я помог ей забраться на крышу. Когда она легла рядом, я крикнул ей в ухо:

— Я тут немного осмотрюсь! Не двигайся с места и вообще не шевелись!

— Хорошо.

Она закрыла глаза и уронила голову на сложенные руки.

Я наклонился к ней еще ближе и рявкнул:

— Не спи, а то скатишься вниз!

Она кивнула, но я не был уверен, что она меня услышала, поэтому еще немного потряс ее за плечо.

Я довольно быстро добрался до другого конца вагона и, посмотрев вниз, обнаружил, что стрелявший в меня гангстер стоит между вагонами — очевидно, ждет, когда поезд подъедет к станции. Тогда он спрыгнет на перрон, подбежит к нашему вагону, быстренько нас пристрелит и смоется.

А может, все будет по-другому. Я отполз от края и сел. Мне не хотелось снимать ботинок, несмотря на то что он был мокрый и холодный, но другого выхода я не находил. Итак, я снял его, и моя нога сразу же онемела и полностью потеряла чувствительность. Я не знал, хорошо это или нет, но, по крайней мере, боль исчезла.

Я снова лег на живот и подполз к краю вагона. Бандит все еще стоял на прежнем месте, широко расставив ноги. Он как раз наклонил голову, прикуривая сигарету.

Прекрасно. Уцепившись одной рукой за верхнюю ступеньку железной лестницы, я тщательно прицелился, размахнулся и ударил его по затылку каблуком ботинка.

Он оторвался, как спелая виноградина от грозди, и упал в сугроб. Поезд умчался, и я успел заметить только, как отчаянно дергались его ноги, торчащие из сугроба.

Одним меньше. Осталось трое.

Я надел ботинок и посмотрел на следующий вагон, прикидывая, как мне туда пробраться, когда через два вагона от себя вдруг увидел чью-то голову. А затем руку. А в руке пистолет. Потом сверкнула вспышка. Звука выстрела я почти не слышал. Пуля пролетела мимо, но это меня не ободрило. Я быстро развернулся и пополз в обратную сторону.

Рядом с моим правым локтем что-то сделало «п-ти-нг». Я скосил глаза и увидел на крыше вагона свежую царапину.

Гангстер подбирался все ближе. Наконец я подполз к Эбби и принялся тормошить ее за плечо.

— Надо спуститься вниз!

— Что? Что? — Она замотала головой и уставилась на меня сонными глазами.

— Один из них наверху! Вон там, видишь? Он стреляет!

— О, Чет, я так устала!

— Давай скорее! Ну!

Я почти столкнул ее на лестницу, причем дважды она чуть не сорвалась. Спускаясь, Эбби понемногу просыпалась. А когда наконец, шагнув в очередной раз, она неосторожно перенесла тяжесть на вывихнутую лодыжку, то проснулась окончательно. И завопила.

— Все в порядке,— успокаивающе сказал я.— А теперь дай я слезу.

— О Господи! Как больно!

— Конечно больно, но постарайся все-таки немного отойти в сторону, чтобы я мог спуститься.

Когда над крышей оставалась только моя голова, я увидел, что стрелявший в меня бандит поднялся на ноги. Что он собирается делать?

Он немного помедлил — видимо о чем-то думал. Потом покачал головой и опустился на колени. Потом снова встал. Собравшись с духом, он рванулся вперед, добежал до края крыши и перепрыгнул на соседний вагон. Он приземлился довольно удачно, но тут вагон тряхнуло. Бандита занесло влево. Он замахал руками и устоял. Вагон опять дернулся, бандита качнуло вправо, и он снова замахал руками. Вагон дернулся еще раз, гангстер отчаянно балансировал на краю, размахивая обеими руками и одной ногой. Потом он упал на колени, цепляясь руками за крышу. Тут вагон снова качнуло, и он наконец скатился с крыши.

— Черт меня побери! — сказал я и взглянул на Эбби.

Оказалось, что она спит, стоя между двух вагонов.

— Мы снова лезем наверх! — закричал я.

— О, не-е-ет!

— Быстрее!

Она стонала, ругалась, говорила мне всякие неприятные вещи, но все же полезла вверх, и скоро мы снова лежали на крыше вагона. Тогда я сказал:

— А сейчас нам снова надо спуститься.

Она приподняла голову ровно настолько, чтобы увидеть мое лицо.

— Свихнулся ты, что ли? Когда тебя уже пристрелят, психа такого…