Открыв двери, я увидел на улице милиционеров. Сон как рукой сняло, и я поежился от холода.

— Доброе утро, уголовный розыск, подполковник Сверлов, — представился он. — У меня есть ордер на обыск вашего дома. Вот, пожалуйста, — он протянул мне лист, подписанный окружным прокурором.

Мне стало совсем не хорошо. Я понял, что мне придеться впустить их в дом. Не исключено, что меня они могут забрать с собой на допрос. Я попытался овладеть собой.

— Проходите, — сказал я.

— Приступайте к делу, — сказал подполковник своим ребятам, — переверните весь дом вверх дном, но найдите улики, которые на него указывают.

Я стоял рядом и чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке произнес:

— Таковых вы не найдете.

— Нет, я уверен, что найдем.

— Ваше право так считать, но скоро время покажет.

К этому времени я взял себя в руки и держался довольно-таки уверенно. Что они найдут? Мою "берету". Ну это им ничего не даст. Подброшенный мне ствол, я выбросил, и вряд ли его найдут в скором времени, если вообще найдут.

— Ну, Козаков, пока мои люди обыскивают ваш дом, мы здесь можем спокойно побеседовать. Поправка — это не беседа, а допрос третьей степени.

Его шутка оставляла желать лучшего и я не был от нее в восторге.

— Какое дело вы сейчас расследуете? — начал он допрос.

— Это конфиденциальная информация, — невозмутимо заявил я.

— При необходимости я могу потребовать у вас всю информацию изложить.

— Разумеется, если этого потребует закон.

— Вы знали Степана?

— Какого еще Степана? Их сотни в городе.

— Омельченка Степана.

В данном случае мне не было смысла лгать и я ответил, что знаю.

— По какому поводу?

— Это касается того дела, что я веду.

— Послушайте, вы упорно продолжаете гнуть свою линию. Будьте добры ответить на поставленный вопрос.

— Давайте разберемся вот в чем. Это — официальный допрос?

— Безусловно, разговор записывается на пленку. А затем ваши показания будут внесены в протокол.

— Я знаю, можете дальше не говорить. За дачу ложных показаний меня могут притянуть к уголовной ответственности. Я выступаю как свидетель или как подозреваемый?

— Как подозреваемый.

Я заставил Сверлова открыть его же собственные карты.

— Поскольку я выступаю как подозреваемый, то по закону могу не отвечать на ваши вопросы. Либо же делать это в присутствии адвоката.

— Не хотите, не отвечайте, — вздохнул подполковник, — но на суде вам придется отвечать на все вопросы прокурора четко и ясно.

— У вас не достаточно улик, чтобы мне предъявлять обвинения.

— Вы так уверенны? Отпечатки пальцев, визитная карточка вашего агентства и свидетель, который видел, как вы выходили из дома Омельченка в день убийства.

— Свидетель? Какой свидетель? — спросил я.

— В зале суда увидите.

— Как я могу быть уверен, что его показания достоверны?

— Не волнуйтесь — мы проверяем показания свидетеля. А пока вам не нужно знать кто он. Когда вам предъявят официальное обвинение, вы можете поинтересоваться личностью свидетеля. Вашему адвокату будет предоставлена необходимая информация. Итак, я установил, что вы знаете Степана и были у него в доме в день убийства.

— Минуточку, а показания одного свидетеля не достаточно. По закону — нужно хотя бы два свидетеля.

— Тем не менее я спрашиваю вас: вы были у Омельченка дома в день убийства?

— Простите, но это может рассматриваться уже как клевета, — я не собирался так легко сдаваться и использовал все возможные средства, в рамках закона.

— Вот тут вы ошибаетесь. Это мое предположение, что вы там были, и что бы развеять сомнения я вам задал вопрос. Учтите, что если вы обманите меня, то вам будет плохо. Не спасет даже адвокат.

Я понял, чтобы выкрутиться из этого положения, мне придется в большинстве случаев говорить правду.

— Да, я был у него дома в день убийства.

— В котором часу?

— Я уже не помню.

— Что вы у него делали?

— Хотел с ним поговорить.

— И почему не получилось?

— Потому что в живых его уже не было.

— Хорошо, вы видели что-нибудь необычное в доме?

— Конечно, в библиотеке я нашел труп.

— Как вы очутились в библиотеке?

— Входная дверь была открыта, а на первом этаже я заметил свет в комнате. Зашел в дом и открыл двери, из-за которой, выбивался луч света. Это оказалась библиотека. Там я и увидел труп Омельченка.