– И куда вы теперь? – услышал он потом странный этот ее голос. – В бизнесмены подадитесь? – и, не дождавшись ответа, сняла одну из перчаток, чтобы нахлобучить поглубже капюшон пальто.

Можно было взять ее руку в свою, осторожно повернуть к себе и поцеловать в теплые и, он знал, дрогнувшие бы навстречу губы... Невыносимо, терпимо все-таки, неплохо, хорошо, прекрасно, замечательно! Все ведь и было в какой-то миллиметровой дольке градуса, критической массе. И была ли она, женщина, существовала ли в яви или только пригрезилась Чупахину с тоски, – по большому, по настоящему-то счету решающего значения не имело. Дело было в нем, в его способе понимать вещи, в его душе.

Вот и всё, думал он, вот и все. Всё.

По пешеходной дорожке позади шли люди, шуршали машины насыпанным поутру песочком от гололеда, проехала, быть может, «скорая» на какой-нибудь неведомый вызов, а он, Чупахин, стоял и стоял у парапета, не сдвигаясь и не уходя, смотрел и вглядывался в холодную бегущую под ним воду.

Примечания.

В эпиграфах использованы произведения Ду Фу, Софокла, «Песни царства Вэй», Андрея Платонова, опера «Кармен», бл. Августина, Дж. Конрада, Ван Гога, Иоанна Богослова (Иоанн 16, 13–23), Басё, Блеза Паскаля, Ген. Шпаликова, Осии (Ос. 5, 4), Готфрида Бенна, древнерусского плача.