— Неужели? — спокойно отозвался он. — А что еще ты о ней знаешь?

— О ней?.. — Кэрол искоса глянула на собеседника. Затем порылась в сумочке и извлекла на свет круглое зеркальце. — Я не слушаю сплетен, — безмятежно продолжала она, поправляя искусно уложенную прическу. — Но что хорошего можно сказать об особе, которая позирует нагишом?

Пленительный образ обнаженной Глэдис Рейнджер огненным видением вспыхнул в сознании. Усилием воли Мартин заставил себя сосредоточить внимание на последних ярдах дороги.

— Нагишом?

— Именно. Она снялась для рекламы в последнем выпуске «Элль» или «Фамм», не помню точно. — Кэрол затолкала зеркальце обратно в сумочку. — Очень элегантно и роскошно вышло. Такой шикарный снимок, знаешь, из тех, что делают сквозь кисею или что-то похожее. Ей это только на пользу: дамочка-то уже старовата. Правда-правда! Стоит в чем мать родила!

Услужливое воображение снова нарисовало обольстительный образ Глэдис, на этот раз на фоне его собственной спальни. Мартин откашлялся.

— Любопытно…

— Да ну, дешевка. Сущая дешевка… И почему ты так заинтересовался ею?

— Ты городишь чушь!

— Я видела, как ты на нее смотрел, и, позволь заметить, мне это очень не понравилось. У тебя есть определенные обязательства по отношению ко мне…

Мартин затормозил у входа в небольшой отель, заглушил двигатель.

— Обязательства? — Он медленно повернулся к раздраженной женщине.

— Именно так! Мы уже давно вместе. Неужели для тебя это ничего не значит? И сегодня… Ты целый день пялился на эту девицу. Почему ты так себя ведешь?

— Потому что мне так хочется! Потому что я не принадлежу тебе! Потому что эта женщина заинтриговала меня так, как никогда не удавалось тебе даже в самом начале нашего знакомства!

И Мартин вздохнул. Уже поздно, оба устали — для принятия решений не место и не время. Он ласково провел ладонью по щеке Кэрол, перегнулся и открыл дверцу.

— Ты ступай, — мягко предложил он. — Подожди в холле, пока я поставлю машину.

— Теперь видишь, что я была права? Если бы мы приехали в лимузине, шофер позаботился бы о машине и тебе не пришлось бы бросать меня одну черт знает где! Но нет, ты всегда настоишь на своем, а до моих чувств тебе дела нет!

Мартин оглянулся на ярко освещенный вход. В лучах резкого флюоресцирующего света лицо Кэрол вдруг показалось ему отталкивающим. Эти капризно поджатые губы, эти искаженные ревностью черты… Ни следа былого очарования!

— Уже поздно, Кэрри, — примирительным тоном заметил он. — Не будем ссориться.

— Только не думай, что заткнешь мне рот, прикидываясь ягненочком! И в который раз повторяю: не называй меня Кэрри!

Лицо Мартина словно окаменело. Снова наклонившись вправо, он резко захлопнул дверцу и повернул ключ зажигания.

— Минуточку! Парковать машину ты будешь без меня! Я не собираюсь возвращаться по гравию в этих туфлях!

Но Фагерст уже развернул машину, снова вырулил на аллею и покатил вниз по холму.

— Мартин? Что ты затеял?

— Еду в Лос-Анджелес.

— Как, прямо сейчас? Но ведь уже поздно. А мои вещи? Мои платья, косметика? Мартин, это нелепо!

— Как только я завезу тебя домой, я позвоню в отель и велю им отослать вещи по почте.

— Завезешь домой! Как это — домой? Зачем домой? Разве мы едем ни к тебе?

— Ты была права, говоря об обязательствах, — обманчиво мягко проговорил Мартин. — У меня действительно есть долг по отношению к тебе. — Он на мгновение посмотрел на спутницу и снова перевел взгляд на дорогу. — Мой долг — сказать тебе правду: мне приятно было с тобой общаться, но…

— Но что? Что это такое, а? Ты даешь мне отставку?

— Кэрол, успокойся!

— Заткнись! — взвизгнула она. — Послушайте, мистер Фагерст, может, вы и вольны распоряжаться своими подчиненными, но со мной этот номер не пройдет!

— Послушай, давай обойдемся без сцен! Мы оба знали, что наши отношения не продлятся вечно…

— А я вот взяла и передумала! Как ты смеешь вышвыривать меня за порог только потому, что нашел себе дешевую…

— Я никого себе не нашел, — холодно перебил Мартин. — Я просто сообщаю тебе, что наши отношения себя исчерпали.

— Это ты так считаешь! А мне вот кажется, что ты дал мне повод питать определенные надежды. Мой адвокат уверяет…

Кэрол умолкла на полуслове, ротик ее беспомощно открывался и закрывался, словно у рыбы, выброшенной на берег, но было уже поздно. Мартин вырулил на обочину, остановил машину и развернулся к ней; выражение его лица внушало такой ужас, что молодая женщина испуганно отпрянула.